Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник). Владимир Васильев

в это. Он, Виталий Шебалдин, с блеском закончивший шестилетний пилотский курс с серьезным инженерным уклоном, получает общевойсковой шеврон стройбатовца?

      Это было невозможно. Попросту невозможно.

      – В чем дело, лейтенант? – с нажимом спросил начкурса, поскольку Виталий так и не коснулся протянутого шеврона.

      – Я ведь… должен был распределиться в Семеновский полк? – несмело произнес Виталий, глядя на начальника курса, как скворец на опасно приблизившегося ястреба.

      Тревис-средний нахмурился:

      – Да, да, я видел ваш рапорт, лейтенант. Но ему не дали хода. Терентьев выбрал вас, и это не обсуждается.

      Виталий тем не менее принимать шеврон не спешил.

      – Мне кажется, тут какая-то ошибка, господин контр-адмирал. В конце концов, я показал итоговый седьмой результат на курсе. Мое место в гвардии, а не… в обычных войсках.

      – А не в шурупах, ты хотел сказать? – перебил начкурса жестко. – Отставить разговорчики, лейтенант! Или выпускные денечки вскружили голову? Это приказ, а приказы не обсуждаются, смею напомнить, если у вас внезапный склероз!

      В голосе контр-адмирала сквозило раздражение; а еще Виталию показалось, будто разыгравшаяся сцена для него и его отца отнюдь не нова. И для капитана-шурупа, кажется, тоже. Только Никишечкин глядел на Виталия со смесью жалости и сочувствия.

      Тут заговорил Терентьев – сухо, но тем не менее не вполне официально:

      – Лейтенант, у меня действительно мало времени. Вас распределили туда, где вы, по мнению весьма компетентных людей, принесете Земле и Колониям наибольшую пользу. Все, решение принято и изменено не будет. Не разочаровывайте меня, из этого кабинета у вас два пути: со мной или под трибунал. За невыполнение приказа. Вам ясно? Держите и следуйте за мной.

      Капитан шлепнул шевроном о столешницу рядом с бокалом Виталия и встал.

      – Благодарю вас, господин адмирал, – он кивнул Тревису-старшему. – Господин контр-адмирал! Господин майор!

      Никишечкин быстро поднялся и протянул капитану руку. Оба адмирала тоже не погнушались поручкаться с шурупским капитаном, но, разумеется, сидя.

      – Разрешите идти?

      – Удачи, капитан, – надтреснутым тенорком попрощался Тревис-старший. – Надеюсь, наш сокол придется ко двору.

      – Придется, куда он денется, – вздохнул Терентьев. – Здравия желаю!

      И действительно направился к выходу. Не оборачиваясь.

      Виталий затравленно поглядел на снова усевшегося в кресло воспитателя – тот под столом показал ему кулак.

      «Если сейчас не взять шеврон, – понял Виталий. – Мне труба. Либо отчислят, либо действительно под трибунал».

      Ни назад в стадо, ни в дисбат ему остро не хотелось.

      «За что? – подумал он с отчаянием. – Господи, ну за что? Пару дней эйфории, и такой удар под дых…»

      А потом сглотнул набежавшую слюну и медленно взял со столика шеврон.

      Капитан уже вышел из кабинета.

      – Куда я хоть попал? – глухо спросил Виталий в нарушение