Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник). Владимир Васильев

не главное, – сказала Ольга.

      Я только вздохнул. Легко говорить «Сила не главное», когда ты – Высшая волшебница. Так олигархи любят вздыхать: «Деньги в жизни не главное», сидя на палубе своих яхт, или здоровые люди утешают приболевших: «Ничего, здоровье – дело поправимое!»

      – А что главное? – спросил я.

      До Нового года оставалось три часа.

      А я даже подарок Свете не купил!

      Мы с Ольгой стояли на крыше Московского университета. Точнее, на шпиле. Точнее – на звезде.

      Замечательная гармония места и времени, правда?

      Вряд ли вы когда-то присматривались к звезде, венчающей шпиль Московского университета. С земли она, понятное дело, кажется маленькой. На самом же деле звезда огромная, стоять на ее лучах совсем несложно, тем более что там есть крепкие железные перила. Вид «со звезды» замечательный – кажется, что вся Москва видна, от Бирюлева до Медведкова, даже легкий новогодний снежок не был помехой. Шпиль университета таинственно поблескивал под нами – он, оказывается, был покрыт стеклянными пластинами на болтах, хотя снизу казался позолоченным. Портило впечатление только то, что изрядная часть пластин была расколота или выпала.

      Москва, она вся такая – издалека кажется лучше, чем вблизи.

      – Главное, Антон, это любовь к своему делу, – сказала Ольга.

      Я покосился на нее – но волшебница вроде бы не шутила. Стояла, опершись на перила, пристально вглядывалась в город. Потом достала сигареты, закурила. Спросила:

      – Будешь?

      – Не хочу на морозе, – отказался я. – Ольга, мы именно здесь дежурим, потому что МГУ – высокая точка? Удобная для наблюдений?

      – Нет, – ответила Ольга. – Еще версии?

      – Потому что здесь расположена Инквизиция? – предположил я.

      – Снова мимо. Что нам инквизиторы… – Ольга говорила спокойно, но что-то яростное в ее тоне прорезалось. Были у нее основания не любить Инквизицию, вмешивающуюся в дела и Ночного, и Дневного Дозоров. – Сегодняшняя акция согласована с Темными, они тоже… бдят.

      – Тогда… – я задумался. Шпиль едва заметно покачивался, новогодняя Москва сияла миллионами огней. Казалось, что даже на двухсотметровую высоту долетали с земли смех и голоса. Конечно, не простой Новый год отмечаем, а целый «миллениум» – новое тысячелетие приходит… – Тогда… тогда не знаю, Ольга.

      Волшебница усмехнулась.

      – Попробуй Сумрак.

      Я понял, что она имела в виду. Не «войди», не «посмотри», а «попробуй».

      Закрыв глаза, я расслабился. Представил, как пространство вокруг тает, выворачивается наизнанку, как сам я превращаюсь в крошечную точку в безбрежном океане тьмы и света…

      И ощутил Сумрак – то, недоступное обычным людям пространство, где кроется источник наших сил.

      Сумрак был холоден – как всегда. Он был тягуч и вязок – как обычно. Он был не слишком-то дружелюбен и добр к людям – как и раньше. И все же…

      Какая-то затаенная веселость была вокруг!

      – Студенты! – сказал я. – Тут же общежитие огромное! Сейчас там тысячи молодых людей празднуют Новый год!

      – Догадался, – хмыкнула Ольга. – Огромный выброс силы, причем не просто силы, а чистой, праздничной, новогодней. Он не может не прийти, поверь старой колдунье.

      Я вздохнул.

      Ну не нравилось мне это задание! Совсем не нравилось!

      Не хочу я убивать Деда Мороза!

      Что он мне сделал плохого? Подарок в детстве не принес? На елочке гирлянду не зажег?

      И тут до меня дошел смысл слов Ольги.

      – Ты с ним встречалась! – выкрикнул я ту фразу, которую вообще-то полагается говорить ревнивому мужу… в данном случае – Гесеру… – С Дедом Морозом! Здесь!

      Ольга вздохнула:

      – Дорогой Антон! Я многие годы провела в заточении, как ты прекрасно знаешь. МГУ построили без меня. Но ты прав, когда-то давно я уже ловила таких… морозов. И убедилась – места скопления молодежи, особенно студентов, для этого прекрасно подходят. Еще детские больницы, санатории, сиротские приюты…

      – Я не понимаю, зачем это нужно, – мрачно сказал я. Холод начал пробирать меня даже сквозь новенький китайский пуховик – здесь, на высоте, гулял ветер. – Ну сбрендил дядька. Ну вообразил себя Дедом Морозом… пусть, в конце концов, его ловят Темные! Дед Мороз – добрый волшебник…

      – Это Санта Клаус добрый, – фыркнула Ольга. – Дед Мороз… он разный. А проблема в том, дорогой Антон, что эти сбрендившие Иные появляются регулярно. Думаешь, сумасшествие – исключительно человеческая проблема? Вовсе нет. А когда с ума сходит Иной – бед не оберешься. По Лондону Дозоры гоняются за пареньком, который сбрендил, вообразил себя Питером Пэном и зовет детей полетать. Во Франции приходится вмешиваться Инквизиции, чтобы выловить очередную девицу, превратившуюся в русалочку.

      – Почему во Франции? – удивился я. – Почему не в Дании?

      – Наверное потому, что в Дании холодно, – фыркнула Ольга. –