Правда о деле Гарри Квеберта. Жоэль Диккер

что родители учеников, встречаясь с ним глазами, говорят: “А я знаю, почему ты здесь”. Ему стало страшно неловко, он уселся в первое попавшееся кресло и сполз пониже, чтобы никто его не видел.

      Началось представление; он выслушал скверный хор. За ним последовали духовой ансамбль без драйва, звездные танцовщицы без блеска, бездушная игра в четыре руки и безголосые певцы. Потом свет погас; прожектор очертил на темной сцене яркий круг. И вышла она, в голубом платье с блестками, сверкавшем тысячью искр. Н-О-Л-А. Зал затих; она уселась на высокий стул, поправила заколку и придвинула стоявший перед ней микрофон. Потом послала слушателям сияющую улыбку, подхватила гитару и вдруг запела Can’t Help Falling in Love with You в собственной аранжировке.

      Публика сидела разинув рот; и Гарри в эту минуту понял, что судьба, направив его в Аврору, вела его к Ноле Келлерган, самой необыкновенной девушке, какую он когда-либо встречал и какой не встретит больше никогда. Быть может, его удел не в том, чтобы быть писателем, а в том, чтобы быть любимым этой потрясающей юной женщиной; какая судьба может быть прекраснее? Он был настолько потрясен, что в конце представления, пока все хлопали, встал со стула и ушел. Поскорей вернулся в Гусиную бухту, уселся на террасе и, огромными глотками прихлебывая виски, принялся исступленно писать: Н-О-Л-А, Н-О-Л-А, Н-О-Л-А. Он не знал, что делать. Уехать из Авроры? Но куда? Обратно в нью-йоркский хаос? Он снял этот дом на четыре месяца и половину уже заплатил. Он приехал писать книгу, и он должен ее написать. Он должен собраться и вести себя как писатель.

      Когда от письма у него заболела рука, а от виски голова пошла кругом, он спустился на пляж и, привалившись в унынии к высокой скале, стал созерцать горизонт. Внезапно за его спиной послышались шаги.

      – Гарри? Гарри, что случилось?

      Это была Нола, в своем голубом платье. Она бросилась к нему и упала на колени в песок.

      – Боже мой, Гарри! Вам плохо?

      – Что… Что ты здесь делаешь? – вместо ответа спросил он.

      – Я ждала вас после концерта. Я видела, как вы встали и ушли, когда все хлопали, и не могла вас найти. Я беспокоилась… Почему вы так быстро ушли?

      – Тебе нельзя здесь оставаться, Нола.

      – Почему?

      – Потому что я напился. То есть я хочу сказать, я немного пьян. Теперь жалею, если бы я знал, что ты придешь, я бы не пил.

      – Почему вы напились, Гарри? Вы такой грустный…

      – Мне одиноко. Мне до ужаса одиноко.

      Она прижалась к нему и посмотрела ему прямо в глаза пронзительным, сияющим взглядом.

      – Ну Гарри, вокруг вас столько людей!

      – Меня убивает одиночество, Нола.

      – Тогда я составлю вам компанию.

      – Тебе нельзя…

      – А мне хочется. Если только я вам не мешаю.

      – Ты мне никогда не мешаешь.

      – Гарри, почему все писатели такие одинокие? Хемингуэй, Мелвилл… Это же самые одинокие люди на свете!

      – Не знаю, то ли все писатели одинокие, то ли они от одиночества и пишут…

      – А почему все писатели кончают жизнь самоубийством?

      – Самоубийством