Правда о деле Гарри Квеберта. Жоэль Диккер

вас ненавижу, писатель, зарубите себе на носу. Моя жена прочитала вашу книжку и считает вас красавцем и умником. Ваша физиономия на задней стороне обложки несколько месяцев красовалась на ее ночном столике. Вы жили в нашей спальне! Вы с нами спали! С нами ужинали! Вы в отпуск ездили вместе с нами! Ванну принимали с моей женой! Все ее подружки из-за вас хихикали! Вы мне всю жизнь отравили!

      – Вы женаты, сержант? С ума сойти, вы такой противный, я бы поклялся, что вы холостяк.

      Он яростно втянул голову в свой двойной подбородок и рявкнул:

      – Ради всего святого, что вам надо?

      – Понять.

      – Ничего себе заявки!

      – Я знаю.

      – Может, все-таки пусть полиция разберется?

      – Мне нужна информация, сержант. Люблю все знать, болезнь у меня такая. Тревожное расстройство, мне надо все держать под контролем.

      – Ну так и держите под контролем самого себя!

      – Мы можем пройти в ваш кабинет?

      – Нет.

      – Скажите точно: Нола действительно умерла в пятнадцать лет?

      – Да. Анализ костей подтвердил.

      – Значит, похищение и убийство произошло одновременно?

      – Да.

      – Но эта сумка… Почему ее закопали с сумкой?

      – Понятия не имею.

      – А если у нее была сумка, мы можем считать, что она сбежала из дому?

      – Если вы к побегу готовитесь, вы же, наверно, одежду в сумку положите?

      – Верно.

      – А там была только эта книжка.

      – Один – ноль в вашу пользу, – сказал я. – Потрясен вашей проницательностью. Но эта сумка…

      Он не дал мне договорить:

      – Черт меня дернул сказать вам тогда про эту сумку. Сам не знаю, что на меня нашло…

      – Я тем более.

      – Жалость, наверно. Да, точно: мне вас стало жалко – вид потерянный, ботинки все в грязи.

      – Спасибо. А можно еще вопрос: что вы можете сказать о вскрытии? Кстати, про скелет говорят “вскрытие”?

      – А я откуда знаю?

      – Или более подходящим термином будет “судебно-медицинская экспертиза”?

      – Плевать я хотел на термины. Я вам одно могу сказать: ей раскроили череп! Раскроили! Бац! Бац!

      Он замахал руками, изображая удары битой, и я спросил:

      – Значит, ее убили битой?

      – Да понятия не имею, зануда несчастный!

      – Женщина? Мужчина?

      – Чего?

      – Могла ли женщина нанести такие удары? Почему обязательно мужчина?

      – Потому что тогда был свидетель, Дебора Купер, она своими глазами видела и однозначно опознала мужчину. Ладно, писатель, разговор окончен. Вы меня слишком бесите.

      – А вы сами что думаете про это дело?

      Он вытащил из бумажника семейную фотографию.

      – У меня две дочки, писатель. Четырнадцать лет и семнадцать. И я не представляю, как бы я пережил то, что пережил отец Келлерган. Я хочу правды. Хочу правосудия. Правосудие – это не просто сумма фактов, это работа, куда более сложная. Так что я буду продолжать расследование. И если