Правда о деле Гарри Квеберта. Жоэль Диккер

мне. Студенты расхватали весь мой запас экземпляров журнала; он купил последний.

      – Сколько вы продали? – спросил он.

      – Все, что было, пятьдесят экземпляров. И мне заказали еще сотню, с предоплатой. Я платил за них по два доллара, а перепродал по пять. То есть заработал четыреста пятьдесят долларов. Не говоря уж о том, что один из членов редколлегии журнала только что предложил мне стать его главным редактором. Он говорит, что я сделал журналу невероятную рекламу и что он в жизни не видел ничего подобного. Ах да, чуть не забыл: добрый десяток девиц оставили мне свой номер телефона. Вы правы, мы живем в пиписькином раю. И каждому из нас остается только с умом этим пользоваться.

      Он улыбнулся и протянул мне руку:

      – Гарри Квеберт.

      – Я знаю, кто вы. А я Маркус Гольдман. Я мечтаю стать великим писателем, как вы. Надеюсь, мой рассказ вам понравится.

      Мы обменялись крепким рукопожатием, и он сказал:

      – Дорогой Маркус, вы, без сомнения, далеко пойдете.

      Честно говоря, в тот день я пошел не слишком далеко: меня вызвал в свой кабинет декан, Дастин Пергол; он был вне себя от гнева.

      – Молодой человек, – сердито спросил он своим гнусавым голосом, вцепившись в подлокотники кресла. – Правда ли, что вы сегодня перед всей аудиторией позволили себе высказывания порнографического характера?

      – Порнографического? Нет.

      – Не вы ли в присутствии трехсот своих товарищей превозносили оральный секс?

      – Да, действительно. Я говорил о минете.

      Он воздел глаза к небу.

      – Мистер Гольдман, признаете ли вы, что употребили в одной фразе слова “Бог”, “благословлять”, “секс”, “гетеросексуал”, “гомосексуалист” и “Америка”?

      – Не помню дословно, но да, что-то такое было.

      Он спросил – медленно, членораздельно, пытаясь сохранять спокойствие:

      – Мистер Гольдман, не могли бы вы объяснить, в какой непристойной фразе могут содержаться сразу все эти слова?

      – О, не волнуйтесь, господин декан, никаких непристойностей там не было. Просто благословение – Бога, Америки и секса во всех его проявлениях. Спереди, сзади, слева, справа и во всех направлениях, если вы понимаете, что я имею в виду. Видите ли, мы, американцы, обожаем благословлять, такой уж мы народ. Культура такая. Всякий раз, как мы довольны, мы благословляем.

      Он снова воздел очи горе.

      – Правда ли, что затем вы самовольно торговали университетским журналом у выхода из аудитории?

      – Совершенно верно, господин декан. Но к этому меня вынудили чрезвычайные обстоятельства, я вам с удовольствием все объясню. Видите ли, я много работаю, пишу рассказы для журнала, но редакция печатает их на худших страницах. Так что мне нужна была небольшая реклама, иначе меня никто не читает. Зачем писать, если никто тебя не читает?

      – Это рассказ порнографического характера?

      – Нет, господин декан.

      – Я бы хотел взглянуть.

      – Пожалуйста. Пять долларов номер.

      Пергол