Обреченные королевства. Морган Родес

По крайней мере, до следующего дня рождения, когда ему должно было исполниться восемнадцать. Существовал и иной, более краткий путь к независимости – отделиться и съехать. Клео, однако, слишком хорошо знала Эрона. К немедленной самостоятельности, в том числе денежной, он отнюдь не стремился. Ответственности не любил.

      – Так что, Клео? – первым начал он, потому что время шло, а она все молчала.

      Принцесса призвала на помощь все свое мужество и повернулась к нему лицом. Она-то отчаянно надеялась, что этот разговор сможет унять ее чувство вины и положить конец еженощным кошмарам. Ей так хотелось, чтобы Эрон объяснил и как-то оправдал свои действия. Чтобы они обрели в ее глазах хоть какой-нибудь смысл…

      – Я без конца думаю о том, что случилось с сыном виноторговца, – наконец проговорила она… и заморгала, с изумлением обнаружив, что ее глаза, оказывается, наполнились слезами. – А ты?

      Его взгляд посуровел.

      – И я тоже, конечно.

      – И что ты… чувствуешь? – спросила она и затаила дыхание.

      У Эрона на скулах выкатились желваки. Он выбросил недокуренную сигару за дверь и ладонью разогнал висевший в воздухе дым.

      – Я чувствую внутренний разлад…

      Клео испытала колоссальное облегчение. Раз уж ей предстояла помолвка с Эроном, она хотела убедиться, что они о многом придерживаются одного мнения.

      – Мне кошмары снятся, – сказала она. – Каждую ночь!

      Он спросил:

      – Ты имеешь в виду угрозу брата?

      Клео кивнула. Даже сейчас ей казалось, будто Йонас Агеллон сверлит ее взглядом. Никто и никогда еще не смотрел на нее с такой необузданной ненавистью.

      Она сказала:

      – Не следовало тебе убивать парня…

      – Но он же бросился на меня! Ты сама видела!

      – Да, но он был безоружен!

      – А его кулаки? И ярость? Он меня на месте придушить был готов!

      – Теон бы этого не допустил.

      – Теон?.. – непонимающе нахмурился Эрон. – А-а, тот стражник! Слушай, Клео, я понимаю, ты очень расстроена. Но что случилось, то случилось, и отменить это нельзя. Лучше просто выкинь из головы.

      – Я бы и хотела, но не могу. – Она судорожно вздохнула. – Я так не люблю смерть…

      Эрон рассмеялся. Клео глянула на него, и он тотчас посерьезнел.

      – Приношу извинения, но ты так выразилась… Понятно, не любишь смерть. А кто ж ее любит? Это штука очень грязная и неприятная, однако она происходит. И достаточно часто.

      – Но тебе же хочется, чтобы этого не случалось?

      – Что ты имеешь в виду? Смерть того крестьянского сына?

      – Его звали Томас Агеллон, – тихо проговорила она. – У него было имя. И жизнь. И семья. Я помню, он весело смеялся, подходя к отцовскому лотку. Собирался праздновать свадьбу сестры… Помнишь, какое выражение было у нее на лице? У бедной девушки просто все рухнуло! Эта ссора вообще не должна была начаться. Если вино тебе и вправду понравилось, следовало заплатить Сайласу Агеллону пристойную цену…

      Эрон прислонился плечом к стене у двери.

      – Ох,