Смятение. Николай Бурденко

день, в полдень, солнце стояло в зените и до такой степени сильно палило, что после часового загара уже чувствовалось жжение плеч, спины, и, как назло, был полнейший штиль; листья на деревьях будто замерли, слегка свернувшись, а некоторые даже чуточку увяли. Силу жары я почувствовала ещё так: нечаянно подула на руку и почувствовала, насколько горячо моё дыхание и как сильно обжигает руку. Воду, которой обычно нам хватало на весь период отдыха на пляже, выпили буквально за час, а загорали, как всегда, на одном и том же месте – обособленно от общего контингента, несколько раз входили в воду и выходили.

      Наконец мы увидели стоящую фигуру отца. Тогда мы – дети – вошли в воду, чуточку побарахтались недалеко от берега; когда увидели, как родители вошли в воду, несколько раз окунулись, и тут отец покрыл голову белым платочком. После этого отец с матерью нырнули вперёд, в чужую сторону, мы за ними нырнули, а когда вынырнули, то со всех сил поплыли на противоположный берег, в Персию.

      Часть II

      Ялта, или Пролог

      – После смерти матери мы остались с отцом, но ему некогда было нами заниматься.

      Служа управляющим государственным банком Ялты, он рано уходил в банк, а в течение дня один раз в обед приходил и справлялся у горничной и кухарки, на попечение которых он нас оставлял, как мы себя ведём и слушаемся ли их, как учимся, нужно ли чего.

      В то утро я проснулся, как всегда умылся и пошёл в столовую, только стол был пуст. Пройдя в кухню, там тоже не обнаружил кухарку. Печка не топилась, и было как-то безлюдно и жутко: такого, сколько сам себя помню, ни разу не наблюдалось. Тогда отправился во флигель, где жила кухарка. На стук она не ответила. После нажатия на дверь пальцем она открылась. Войдя в комнату, увидел Анну Герасимовну, лежащую в постели в бесчувственном состоянии. Я послал за врачом садовника. Пришедший врач установил, что она простыла, после чего выписал рецепт и попросил поить её каждые четыре часа. Между тем дело близилось к обеду, и я решил: бог с ним, с завтраком, надо что-то приготовить на обед.

      Спустился в погреб, вход в который шёл прямо с кухни, отрезал от лежавшего на льду мяса кусок, набрал картофеля, луку и вернулся на кухню. Налил в кастрюлю воды, забросил мясо, очищенный и порезанный картофель, замесил тесто, нарвал галушек и накидал туда, обжарил лук с салом и тоже забросил в кастрюлю и поставил её на огонь. Так впервые я варил своё первое в жизни блюдо – галушки.

      Всё это кипело очень долго. Наконец пришёл отец, и я с чувством собственного достоинства, отступив от рамок приличия, поставил кастрюлю на стол; стол я сервировал, пока варился суп. Пригласил всех обедать, взял тарелку, опустил черпак в кастрюлю, да только зачерпнуть в черпак ничего не смог, кроме бульона, и в то же время не могу понять, в чём дело. Увидев удивление на моём лице, отец подошёл, тоже взял черпак и попробовал что-либо зачерпнуть, но, кроме бульона, в черпак тоже ничего не набрал. Тогда он заглянул в кастрюлю и попробовал черпаком постучать по дну.

      Он