Успех или борода. Пенни Рид

именно! Ты – пожирательница мужчин, за тобой тянется длинный след разбитых сердец. – Хэнк подбоченился и улыбнулся, будто видел меня насквозь (впрочем, так оно и было). – Ты со своими ямочками и всем сексуальным остальным…

      – Я не пожирательница мужчин, я даже минет делать не люблю – у меня повышенный рвотный рефлекс! Волосы эти… бр-р-р, ненавижу волосы во рту, тем более такие жесткие, короткие…

      – Короче, пупсик, ты меня поняла: оставь в покое бедного парня, ему и так от жизни досталось.

      – Ты только что обозвал меня пупсиком?! Не смей обзывать меня пупсиком, иначе я тебя самого буду звать пупсиком!

      Не двинув бровью, Хэнк отобрал у меня помидор и отошел к столу, встав над разделочной доской.

      – Мало ли что Джетро был мошенником – он давно встал на правильный путь…

      – Памперс подтяни, пупсик, – проворчала я.

      – Сиенна, я серьезно. На него охота запрещена. – Хэнк мелко крошил помидор, не сводя с меня глаз. – Бедняга отродясь не встречал такой, как ты.

      Глава 5

      Умением терять нетрудно овладеть;

      К погибели стремятся мириады.

      Уж так устроен мир.

      Тут нечего жалеть.

Элизабет Бишоп, «Законченные стихотворения»[7]

~ Сиенна ~

      Терпеть не могу звуки банджо.

      Они у меня прочно ассоциируются с фильмом «Избавление»[8], поэтому я как услышу банджо, так хватаюсь за задницу – условный рефлекс, как у собаки Павлова. Хоть в колокол надо мной звоните – и ничего, а троньте струны банджо – и я кинусь спасать свой анус.

      А еще меня коробит от фланелевых рубах.

      И бородачей с охотничьими собаками и винтовками.

      Скорее всего, это как-то связано с тем, что наши родители, самые обыкновенные по пригородным меркам, не особо следили за тем, что я смотрела по телевизору и в кино. Папа с мамой познакомились в морской пехоте и вместе уволились в запас, чтобы открыть частную практику. Они много работали и, соответственно, много отсутствовали, но всегда оказывались рядом, когда нам требовалась помощь или поддержка.

      Тем не менее воспитали меня в основном старшие братья-сестры и старые фильмы. В четыре года я смотрела все подряд, а в нашем доме это обычно означало мыльные оперы.

      Однако в восемь лет я увидела «Основной инстинкт» (поэтому у меня в хозяйстве нет ножа для колки льда).

      В двенадцать я посмотрела «Пятницу, тринадцатое» и с тех пор испытываю жгучее отвращение к хоккейным вратарям.

      Зато моим любимым фильмом в тринадцать лет стал «Утиный суп» с братьями Маркс. Вместе с сестрой Реной мы наизусть могли пересказать диалог Эббота и Костелло «Кто на первой!».

      Но сейчас, на захолустной горной дороге в глухомани Теннесси, я нервно озиралась, оглядывая окружающие меня деревья, готовая поклясться, что слышу зловещую мелодию на банджо.

      Тынь-дынь-дынь-дынь-тып-тып-теп-теплее-теплее-теплее…

      Да, я опять заблудилась.

      На этот раз не по своей вине. Я и прошлый раз

7

Перевод с английского Ю. Ходосова. (Прим. ред.)

8

Кинофильм Джона Бурмена, вышедший на экраны в 1973 году. Экранизация романа Джеймса Дикки. Фильм не рекомендуется к просмотру лицам моложе 16 лет. (Прим. ред.)