Мы будем на этой войне. Не родная кровь. Сергей Лобанов

не такой уж он непогрешимый и недоступный для простых смертных, оказывается, и у него жизнь всего одна, и надо выбирать как в той присказке – «жизнь или кошелёк».

      И только теперь Фёдор осознал в полной мере – а ведь действительно, его брата могут убить у него на глазах! Он опять почувствовал страх и снова избавился от него, закрывшись спасительным – а не хрен на чужом горбу пытаться в рай въехать! За всё надо держать ответ. Вот так-то, братец.

      Когда внедорожник совершил резкий и неожиданный манёвр, Фёдор едва успел выскочить из-под колёс, в этот раз уже осатанев от злости. Ему захотелось немедленно поквитаться с брательником за всё, что накипело к нему за всю жизнь. В этот момент он остро сожалел, что ни одна из стоящих на дороге машин не принадлежит ему: не тот у него пока статус в «бригаде». В противном случае он ринулся бы вдогонку…

      Его снова едва не подмял под колёса второй джип. И опять Трошин чудом сумел вывернуться, тогда как двоим другим не повезло. Их короткие, наполненные болью вопли перекрыла автоматная очередь, изгваздавшая салон внедорожника, врезавшегося в дерево. Машину сразу окружили, кто-то рванул дверцу со стороны водителя, но открыть не получилось – заблокировано. Тут же последовал удар прикладом в стекло. Оно высыпалось, дверь распахнули, выволокли из салона окровавленного, тяжелораненого водителя, а затем и двух не пострадавших пассажиров, даже не пытавшихся оказывать сопротивления, хоть и были они с ружьями. Всех троих затоптали, забили насмерть прикладами…

      Фёдор оставался лишь сторонним наблюдателем за происходящим и почти впал в ступор, глядя на расправу. Он недавно попал в «бригаду», ему удалось поучаствовать всего в нескольких нападениях, когда у водителей забирали имевшиеся деньги и что-либо ценное. А иной раз и не брали ничего, потому что ничего не было, и машины не трогали, как не представляющие интереса. Таких владельцев не убивали и даже не били, отпускали вместе с драндулетами – дескать, свой брат, из народа. Похохатывая глумливо, похлопывали покровительственно и снисходительно по плечам и спине. Езжай, мол, и будь осторожнее, а то на дорогах неспокойно стало.

      Раздавленных колёсами джипа, но ещё живых, испытывающих невыносимые муки, застрелили. Потом «бригадир» толкнул короткую речь, смысл которой сводился к простому: ежели и меня так раздавит или ранят тяжело, то и меня добейте. Вот такой я «свой парень».

      Весь этот дешёвый фарс был очень не по душе Трошину. И если бы не реальная смерть нескольких человек, то он в лицо рассмеялся бы этому позёру, пытающемуся стать чуть ли не отцом-командиром.

      Фёдор и попал-то сюда через знакомого только из желания обрести какое-то понимание, что делать дальше, как жить в этом беспределе, как защитить себя и свою семью. В глубине души ему хотелось самому возглавить свою «бригаду», стать хозяином положения. Он знал, что у него получится. Управлять людьми он умеет: опыт ведения собственного бизнеса показал это. Другое дело, что возможностей развернуться не было – старший братец помогать не желал, хотя мог.

      После