Запасной инстинкт. Сергей Майоров

крик, как-то нехорошо удаляющийся вниз.

      Черников и Саша метнулись на балкон.

      – Черт!.. – вырвалось у Никитина. – Это тот самый! Социолог из мэрии!

      К крику человека в кожаной куртке, корчившегося на асфальте, добавились несколько вскриков женщин, проходивших мимо. Около пострадавшего мгновенно стала собираться толпа.

      – Откуда он упал?! – Изумлению Черникова не было предела.

      Он смотрел вверх, не понимая, как такое могло случиться.

      – Откуда упал?! – взревел Никитин. – Он висел, зацепившись за балкон! Ты как проверял?! Пока это наш единственный свидетель! Вызывай «Скорую» и опергруппу! Я вниз!

      Не чувствуя своей скорости, Саша пролетел все лестничные пролеты, расположенные квадратом, и выбежал на улицу.

      Расталкивая зевак, он прорвался в стихийно образованный эпицентр событий и присел над мужчиной в коричневой куртке.

      У того из ушей текла кровь, и по его мутнеющим глазам Саша понял, что через мгновение все будет кончено.

      – Кто вас послал к Муромову?

      Последовало еще несколько конвульсивных движений, и из горла упавшего мужчины хлынула кровь.

      – Бесполезно, – услышал Никитин позади себя. – Он упал практически вниз головой. Непонятно, как еще столько жил.

      За спиной Саши стояла женщина лет тридцати.

      – Я врач, – посмотрев на мужчину, объяснила она.

      В бедре помощника депутата Семкина торчал черный дротик от игры дартс.

      Оперативники сидели в квартире Муромова. На фоне неунывающего историка их вид вполне подходил под определение «депрессия». Старик, которого всего несколько минут назад едва не лишили жизни, обещал помочь им чем только сможет.

      А операм было из-за чего переживать. Из реально существующих действующих лиц этой страшной и непонятной истории лишь двое могли пояснить хоть что-то. Гражданин, которого только что отвезла в морг местная труповозка, и Муромов.

      Если быть до конца откровенным, то Никитин не ставил ни на одного из них как на лиц, могущих определить ключевое направление расследования. Настолько нелепой была связь между ними и убийствами.

      Одно было ясно наверняка. Едва Черников посетил Муромова, как над жизнью старика нависла смертельная опасность. Восемьдесят лет он не думал о том, что помрет, будучи задавленным собственной подушкой. Всего лишь одно появление старшего оперуполномоченного Черникова, продолжавшееся полчаса, едва не поставило крест на его мемуарах.

      Если только за Сергеем не следили, что, впрочем, маловероятно, то организатором покушения на Муромова вполне можно было считать самого старика. Только его связь с кем-то после отъезда Черникова могла подтолкнуть неизвестного злодея к решительным действиям.

      – Кому же я звонил? – Старик напрягал память, тужась, как в уборной. – Нет, ребята. Разрази меня гром, если вру, но я не звонил никому. После отъезда Сереги я соснул с полчасика и сел за мемуары. За пятую главу. Она называется «Выжить, чтобы жить». В ней будет описана моя трагическая судьба во времена чистки. Понимаете, в конце тридцать шестого года…

      – Я