Петербург 19-21. Сказочник

сел на стул и несколько мгновений изучал лицо князя. Алексею захотелось вскочить, и ударить его по прищуренным серым глазам, он едва сдержал своё волнение.

      – Я боюсь, что ничем не смогу вам помочь, – вымолвил хозяин кабачка, и лукавая искорка пробежала по его лицу. Он, не торопясь, провел рукой по высохшим уголкам губ и посмотрел на Алексея.

      – Деньги у меня есть, Сколько вам нужно? Пятьдесят тысяч? Сто? – произнес Ковров скороговоркой.

      Глава 4

      Князя хватает лихорадка

      Прол молча смотрел в лицо Алексея и от этого он все больше чувствовал к нему ненависть. Надежда еще теплилась крошечным огоньком где-то внутри него. Он понял, что пойдет на все, чтобы найти то, что ему нужно. Если надо будет убить его, он это сделает. Алексей потрогал свой револьвер, лежащий в кармане.

      – Прол Викентьевич! Назовите цену, только не молчите, умоляю вас. – Коврову не хотелось унижаться перед этим разбойником с большой дороги, но иного пути он сейчас не видел. Да и унижением это было назвать сложно.

      – Мне не нужны ваши деньги, – сказал Прол, и у князя моментально все внутри похолодело, на лбу выступил влажный пот.

      – Позвольте, что же вам угодно в таком случае? – несмело спросил Алексей.

      – Я извещу вас, когда все будет готово, и скажу, что мне нужно за эту машину, – ответил Прол, давая понять, что разговор окончен.

      Они поднялись с кресел. Ковров находился в сильнейшем нервном возбуждении. Он не мог стоять на ногах, ему казалось, что все вокруг потемнело.

      – Вам помочь? С вами все хорошо? – обеспокоено спросил Прол, заметив состояние Алексея.

      – Да, да. Хорошо,– князь облизнул горячие губы, – Вызовите извозчика.

      Ковров смутно помнил дорогу до дома. Перед глазами проплывали образы маленьких детей, просивших возле церкви подаяние, детей сменила картина дворника с метлой, изгоняющего из парадной собаку. Собака говорила голосом Прола. Она стояла на ступенях его квартиры и не хотела уходить. Дворник замахнулся на нее своей метлой, и у собаки выросла вторая голова.

      Алексея сильно лихорадило. Зубы стучали как на морозе. Он изо всех сил кутался в свой осенний тонкий плащ и никак не мог согреться. Извозчик, молодой парень в смешном сером картузе, несколько раз оглянулся на своего попутчика, но ничего не сказал.

      С трудом Ковров поднялся в квартиру на втором этаже. Афанасий, его старый и преданный слуга, подхватил его подмышки и дотащил до кровати. С трудом стащил с непослушных ног сапоги и стянул с барина штаны. Он тут же крикнул кухарке, чтоб ставила хозяину чаю с малиной. В квартире началась беспокойная беготня.

      Алексей чувствовал, как ему поднимали голову, вливали в рот сладкую жидкость и растирали его тело водкой. Его переворачивали как тряпичную куклу, и он не сопротивлялся. Озноб бил его не утихая, волны жара сменялись морозным холодом. Он поминутно проваливался в кошмарные видения.

      Старуха в грязном пальто с меховым воротником склонилась над ним. В руке блестел кривой цыганский нож. Алексей с ужасом