Флейшман в беде. Тэффи Бродессер-Акнер

насладиться, пока можно. Второй вариант был бы еще хуже, потому что… ну у кого хватает мозгов понимать, что молодость – это не навсегда, и ловить момент? Дело в том, что Тоби просто не мог быть с женщиной, не до конца осознающей последствия, не понимающей, что мир все равно возьмет свое и сделает с тобой все, что хочет, несмотря на все твои кропотливо составленные жизненные планы. Научиться этому невозможно, пока сам это не проживешь. Никто из нас не способен это осознать, пока сам этого не проживет.

      Тоби все знал о последствиях. Сейчас он в них жил. До и после случайных встреч для секса у него происходило нечто вроде общения. Он быстро узнал, что в результате такого общения ему сразу хочется сдохнуть. До сорока лет люди были оптимистами. Будущее представлялось им лучезарным; они не желали верить, что оно с пугающей точностью повторит их настоящее. В них была мобильность. Для Тоби мысль о чужой мобильности была сейчас непереносима.

      И еще почти все они до сих пор хотели детей. Даже те, которые притворялись, что не хотят, движимые странным желанием казаться крутыми, или безбашенными, или неуязвимыми, или еще какими-нибудь, или больше похожими на мужчин, раз уж этого хотят сами мужчины. Этим молодым женщинам легко было задурить голову добротой, а Тоби не хотел беспокоиться о том, что, общаясь с женщиной, невольно спровоцирует в ней ожидание какого-то развития, движения вперед и вверх. Он сейчас не представлял себя ни в каком развитии, тем более в движении вперед и вверх. Он знал, что среди мужчин в его ситуации такие взгляды непопулярны. Наш общий друг Сет, например, едва ли поверил бы, если бы Тоби поделился с ним этими соображениями. У самого Сета диапазон поиска по возрасту в HR был выставлен на «от двадцати до двадцати семи», несмотря на то что Сету, как и всем нам, был сорок один год.

      – Почему не начинать с девятнадцати? – спросил Тоби. – Или даже с восемнадцати? Закон этого не запрещает.

      – Я не извращенец, – ответил Сет, хотя буквально сотни женщин единодушно отнесли бы его именно к этой категории.

      Итак, Тоби сменил диапазон возраста в параметрах поиска на «38–41», а потом, подумав «а, пропади все пропадом», – на «40–50», и именно тут наткнулся на золотую жилу: снедаемых неутолимым желанием, интересующихся сексом женщин, которые были не прочь попробовать что-то новое, и при этом их лица не будили в Тоби экзистенциальных вопросов о юности и ответственности за собственные поступки. Здесь он нашел женщин в основном разведенных, свободных от семейных обязанностей и обретших потрясающее второе дыхание, энергию, бурлящее в крови изумление новым возможностям, которое Тоби чуял даже через телефон, как струю феромонов.

      Во встречах с ровесницами были и другие плюсы. Их фото на аватарах, в отличие от фото молодых женщин, не выглядели так, будто взяты из порножурналов. Только эти странные миллениалы почему-то считали, что прикушенная губа, или полузакрытые глаза, или откинутое куда-то назад тело (а куда она дела руки?!)