Представитель. Алекс Орлов

желая избежать тарана, однако Джо именно на это и рассчитывал. Он подвел свой буер вплотную к вражескому аппарату, правым колесом легко поддев его нос, и, проскочив дальше, ушел от столкновения, сбив при этом переднее колесо противника.

      Двухмачтовый буер на мгновение встал на нос и, легко оторвавшись от земли, перевернулся вниз мачтами, ломая их и теряя обрывки паруса и оснастки. А Джо Беркут выровнял свой аппарат и снова погнал его к холмам, туда, где их дожидалась повозка с флегматичным лахманом.

      Майк боялся, что другие разбойники начнут их преследовать, однако те сразу отстали, обескураженные внезапной потерей своего флагмана.

      Глава 6

      Едва первые лучи солнца коснулись лица Дюка Лозмара, он вздрогнул и сразу проснулся. Затем приподнялся и медленно обвел глазами комнату. Вспомнив, где находится, Дюк откинулся на подушку и уставился взглядом в потолок, по которому ползали две огромные мухи. Их брюшки отливали ультрамариновым блеском, и на мгновение Дюку показалось, что он бредит.

      «Откуда здесь мухи?» – подумал он, но тут же вспомнил, что накануне вечером застрелил Жуасо. При прежнем вожаке этот парень играл роль первого заместителя, однако его выступления Дюку не слишком нравились.

      Этот поганец получил пулю, как только дал к тому повод, и теперь валялся где-то неподалеку и отвратительно вонял.

      Дюк поднялся со скрипучей кровати и обнаружил, что спал не один. Замотавшись в несвежую простыню, на кровати храпела худосочная девица. Ее звали Триш, это Лозмар помнил. Она тоже досталась ему по наследству от Джема Лифшица, жестокого разбойника, собиравшего свою золотую и кровавую жатву долгих семнадцать лет.

      Дюку удалось отравить Джема, хотя тот был хитер как лиса. Он заставил Дюка выпить первым поднесенную чашу, однако тот был хитрее и накануне принял противоядие.

      Лифшиц харкал кровавой пеной всю ночь, а наутро отдал концы. И когда впервые встал вопрос о преемнике, Жуасо кричал, что он лучший претендент, однако Дюк Лозмар провозгласил себя новым главарем банды и предложил любому несогласному оспорить это право в честной схватке.

      Дюк понимал, что против его стальных мускулов никто не сунется – самоубийство в банде не считалось подвигом. И он не ошибся: никто не проронил ни слова, и все приняли его за главного.

      Один только Жуасо не хотел смириться. Но теперь это уже в прошлом.

      Почувствовав на себе тяжелый взгляд, Триш тоже проснулась. Она не меньше минуты таращилась на Дюка, пока наконец не признала в нем своего хозяина.

      – Пупсик, у нас осталось что-нибудь выпить? – спросила она, с трудом отрываясь от сплющенной подушки.

      – Триш, сколько тебе лет? – неожиданно спросил Дюк, глядя на иссохшее тело женщины с несвойственным ему состраданием. Ему даже и думать не хотелось о том, что он занимался с ней сексом. Не хотелось до тошноты.

      – Ты… ты сбрендил, парень? – наконец произнесла она. Еще никто не задавал Триш подобных вопросов за все время пребывания ее в банде.

      Дюк,