Квантовый волшебник. Дерек Кюнскен

венерианских облачных городов. Считалось невежливым, чтобы иностранцы слишком хорошо имитировали французский-8.1.

      – Вы обозначили своим местом проживания Свободный Город Кукол.

      – Я консультант-искусствовед в Свободном Городе, мадам.

      – С чего бы это Homo quantus покидать Гаррет?

      Белизариус плотно сжал губы, изображая нужную степень дискомфорта, дабы убедить не только жандарма, но и вспомогательные ИИ, ей помогающие.

      – Не всякий Homo quantus в состоянии внести должный вклад в проект, – сказал он. – Я решил жить в ином месте. Деловые связи указаны в моем паспорте, а ваше консульство в Свободном Городе подтвердило мое право на нарушение блокады в целях путешествий.

      Порывшись в его досье, она наконец поставила штамп в его голографический паспорт, разрешая ему въезд во владения Конгрегации. Миновав вестибюль, Белизариус начал спускаться ниже, на подземные уровни Сагенея. Станция Сагеней была столицей небольшой провинции, мизерной в сравнении с остальными владениями Конгрегатов. Шесть тысяч гражданских и двадцать тысяч военных – служащих космического флота, военных станций и баз на астероидах, охраняющих подступы к двум «червоточинам», принадлежащим Конгрегации. Вдалеке от окон с видом на звезды, рядом с вентиляционной системой и ядерными реакторами, виднелся арочный проход с вывеской на французском. «Церковь Сен-Жан де Бребёф».

      Белизариус открыл дверь и втиснулся в крохотную церковь. Места так мало, что можно обеих стен руками коснуться одновременно. Скамья из имитации дерева размером на одного человека и молитвенная скамеечка перед ней. У самой стены, так близко, что ни один священник туда бы не втиснулся, стояла кафедра. Над ней висела голограмма лишенной тела головы Святого Матфея с картины Караваджо.

      – Мистер Архона!

      Голос Святого Матфея был сочным и политональным, специально, чтобы воздействовать на человеческий слух и мозг, вызывая благоговение. Но на Белизариуса это не действовало: биохимия и системная архитектура его мозга были иными. Хотя он вообще сомневался, что это хоть на кого-то действовало.

      – Как служится, Святой Матфей? – спросил он, садясь на жесткую скамью и откидываясь назад, насколько это было возможно.

      – Потихоньку, – ответил голос. – Удалось обратить несколько вспомогательных ИИ.

      Святой Матфей был, по всей вероятности, самым сложным из созданных человеческой цивилизацией ИИ, первым в столь долго разрабатывавшемся классе «Алеф», на который были затрачены огромные средства Первого Банка Плутократии. С точки зрения вычислительной мощности, с ним могла бы сравниться мощная сеть вспомогательных ИИ, но для них потребовался бы целый ангар. Святой Матфей обладал огромной мощностью квантовых вычислений, а его оценки в тестах сознания делали его лидером даже среди класса «Алеф».

      Существовала единственная проблема. Он считал себя библейским святым Матфеем, через две с половиной тысячи лет перевоплотившимся в виде ИИ, дабы заново разжечь огонь угасающего христианского культа. Как это было ни печально для Первого Банка, Святого Матфея совершенно