Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата. Татьяна Николаевна Зубачева

знакомиться. Я – Владимир, дядя Володя, а ты кто?

      – Я Алиса, – уже охотнее ответила Алиса. – А это мама. И Эрик.

      Завязывающийся разговор прервал вошедший проводник. К удивлению Жени, он по-хозяйски сел рядом с Владимиром и развернул на коленях кожаную сумку с матерчатыми кармашками внутри.

      – Давайте билеты.

      Он собрал их билеты и разложил по кармашкам.

      – В Батыгово разбудишь? – спросил Владимир, отдавая свой билет.

      – Сможешь заснуть, разбужу, – усмехнулся проводник. – Постель будете брать? Рубль комплект.

      – Будем, – кивнула Женя.

      – С билетами разберусь, подойдите ко мне, выдам.

      – А чаю, браток, нутро погреть?

      – Только поставил, и стаканов нет.

      – Чтоб у солдата не нашлось во что налить?! – рассмеялся Владимир.

      Улыбнулся и проводник.

      – Солдат нигде не пропадёт, это ты верно, – проводник встал и вышел.

      – Батыгово далеко? – спросила Женя.

      – За одну до Иванькова, – Владимир смотрел на неё с ласковой улыбкой. – Ничего, сестрёнка, доедем.

      Женя кивнула.

      – Конечно, доедем. Да, а чай у нас есть, – и посмотрела на Эркина.

      Эркин встал и взял с верхней полки свой мешок. Пока он развязывал узел, Владимир выложил на стол свои припасы. Такой же пайковый пакет, а ещё кружок твёрдой колбасы, завёрнутый в тряпку кусок сала, две луковицы, небольшая фляжка и тряпичный узелок с сахаром. Эркин и Женя не смогли скрыть удивления, и Владимир улыбнулся, ставя на столик свою помятую кружку.

      – Это мне в госпитале на дорогу выдали. Что по табелю положено, ну, и по хорошему знакомству добавили. Доставай кружки, ужинать будем, – и Жене: – давай, сестрёнка, хозяйничай. А мы для начала… – он многозначительно потряс флягой.

      – Водка? – спросила Женя.

      – Спирта нет, – Владимир несколько нарочито вздохнул. – Не дали.

      – Я не буду, – покачала головой Женя.

      – За возвращение надо, сестрёнка. Что мы выжили. Гнули нас, ломали нас, – глаза его стали на мгновение злыми, – что не они нас, а мы их в землю вбили. И домой едем. За это надо.

      Он положил на стол длинный с цветной ручкой нож и по-хозяйски уверенно стал разливать водку. Две кружки до половины и третью на донышке.

      – Вот так, сестрёнка.

      Спорить с ним было нельзя. Эркин чувствовал это, да и… да и не с чем спорить. Тогда, на королевском ужине они говорили о том же и почти теми же словами. Видно, поняла это и Женя. Она взяла нож и стала нарезать хлеб и сало.

      – Ты не экономь, – улыбнулся Владимир. – Толще режь. А синеглазке чаю, чаем чокнется.

      – Разве чаем чокаются? – удивилась Женя.

      – Ей ещё можно, – хмыкнул Владимир.

      Эркин положил на стол свой пайковый пакет, достал нож. Владимир мотнул головой.

      – Оставь. Вам до Иванькова больше ж не дадут, так? – Эркин вынужденно кивнул. – Ну вот. А Вам дитё кормить.

      Эркин на мгновение опустил ресницы, молча вскрыл пакет, достал тушёнку и хлеб и стал делать бутерброды.