Судья Шерман. Алекс Орлов

дверь.

      – Иду-иду, господа! Не нужно так стучать!..

      Доктор Зигфрид подошел к двери и, взглянув в глазок, увидел освещенный фонарем знак, который предъявляли ему ночные визитеры. Против такой силы не устоял бы никто, и Зигфрид не был исключением. Он немедленно отпер все засовы и распахнул дверь.

      – Пожалуйте, господа, я к вашим услугам!.. – голос доктора дрогнул.

      В его гостиную ввалились семеро огромных парней, и двое из них держали под руки восьмого, который истекал кровью.

      – Вообще-то в таком состоянии его лучше в больницу… – робко заметил Зигфрид.

      – Боюсь, на это у нас нет времени, доктор, – сказал один из агентов. – Постарайтесь сделать все возможное, пока подъедет «Скорая помощь».

      – Конечно, господа, в таком случае следуйте за мной в кабинет, – предложил Энтони Зигфрид, мгновенно настроившись на рабочий лад.

      С одной стороны, ему было страшно, но с другой – он был рад возможности освежить свои подлинно хирургические ощущения. Два-три фурункула в неделю, которые ему приходилось вскрывать, не в счет, поскольку масштаб был совершенно другой.

      Ночные посетители сгрудились в небольшой операционной, однако Зигфрид, надев халат и вымыв руки, потребовал удалить всех посторонних.

      Широкоплечие агенты посмотрели на своего командира, и тот кивнул, подтверждая, что следует подчиниться. Сам же он остался рядом с доктором.

      Тем временем Энтони вооружился своими специальными инструментами и окинул взглядом большое тело, едва уместившееся на стандартного размера топчане.

      Фронт работ был обширный. Легкая броневая сетка была пробита во многих местах, и помимо пулевых ранений несчастный получил несколько повреждений осколками рваного металла. Некоторые из них еще торчали из брюшины, и доктор пошевелил бровями, прикидывая тяжесть внутренних повреждений.

      Однако, когда Энтони Зигфрид начал работать, он совсем позабыл все свои страхи и сомнения, поскольку делал привычную и любимую работу.

      Распоров броню, сняв клочья обмундирования и вскрыв кожные покровы, он остановился и, повернувшись к старшему, сказал:

      – Но это же саваттер…

      – Разве? – удивленно переспросил тот.

      – Ну да. Я проходил практику в военном госпитале и хорошо знаком с их строением.

      – Сейчас я не могу вам объяснить всего, доктор. Так что будем считать, что это обычный человек – как вы и как я. Хорошо?..

      – Да, конечно, – согласился Зигфрид и с головой погрузился в работу, подальше от своих сомнений.

      Щелкали алмазные щипцы, шипел, набираясь силы, пневматический дырокол, потрескивал аппарат лазерной сварки, и дело шло на лад. Куски железа с рваными краями падали в никелированный таз, а перепачканные инструменты тонули на дне емкости с дезинфицирующей жидкостью.

      Наконец был наложен последний шов, и длинный кусок пластыря закрыл обработанную рану.

      – Ну… теперь все… – устало произнес Зигфрид, стаскивая перчатки и бросая их в ванночку для отходов.

      – Все? Вы уверены? – переспросил старший.

      – Да,