Хомские тетради. Записки о сирийской войне. Джонатан Литтелл

Франции, а Райед объясняет, что в принципе они поддерживают восставших, понимают их недовольство и осуждают зверства режима. Водитель соглашается, однако замечает, что от такого отношения им никакой пользы: оно не ведет к конкретному результату. Райед не согласен: дипломатическое давление не дает режиму возможности ужесточать репрессии. «Вспомни, что они сделали в Хаме[30]!» Абу Абдаллах: Хама – это другое дело, там было восстание, начатое политическим движением – «Братьями» – и поддержанное Саддамом Хусейном. Сегодня восстал народ, а политические партии бегут за ним, чтобы догнать и оседлать революцию. Особенно это касается «Братьев-мусульман», коммунистов и салафитов (имеется в виду течение tahrir, уточняет Райед, потому что другие два в Сирии отсутствуют). Он полагает, что в последние два месяца политические партии по сути стараются вскочить в поезд на ходу.

      «Братья» – это партия, и ей нужны результаты, политический выигрыш. Движение повстанцев чувствует это, что называется, на своей шкуре. То же самое с коммунистами, особенно в Джебель-Завие (в районе города Идлиб) и в Саламие (между Хомсом и Хамой, где много исмаилитов). Обе партии стараются восстановить свою социальную базу. Но сирийская улица не хочет политизации своего движения. Восставшие принимают помощь, откуда бы она ни исходила, но она не должна быть политически обусловлена.

      Организация «Братья-мусульмане» готова поддержать повстанцев, но на определенных условиях: в частности, она хочет координировать их действия, диктовать лозунги манифестантам, которые должны выходить на улицы от ее имени. Повстанцы отказываются. Потом, когда будут выборы, «Братья» вольны в них участвовать. Но сирийская улица взбунтовалась не для того, чтобы оформиться в какое-то политическое движение, а в ответ на репрессии и унижения.

      «Я отношусь к тем людям, которых политика не интересует. Когда я вышел на улицу, то сделал это вовсе не для того, чтобы Башар ушел. Мы хотели всего лишь более или менее достойной жизни, чтобы было что есть и чтобы нас уважали. Ведь для нас даже верить в своего бога – целая проблема. Если ты встречаешь людей в мечети, куда приходишь, чтобы укрепиться в своей вере, то тут же получаешь в их лице врагов: тебя будут представлять как оппозиционера-исламиста. Все общественные институты политизированы партией «Баас»: школа, университет. Сирийский народ чувствует себя, как в курятнике: ты можешь есть, спать, нести яйца – и это все. Думать тебе заказано. Мы – под властью «Баас», а Башар Асад – наш президент навсегда. И никакой альтернативы.

      Подобного тому, что происходит в Сирии, нет нигде, разве что в Северной Корее. Нам вбивают в голову, что мы – великий народ, что мы боремся за весь арабский мир против Израиля, против империализма. Но власть нас кинула, она кинула всех арабов, кинула палестинцев, Голаны. Вся элита уже давно за границей, а почему? Потому что они поняли, откуда ветер дует. А для остальных в Сирии думать и понимать – непозволительная роскошь».

      Поначалу Абу Абдаллах был слабо подкован политически,

30

Имеется в виду учиненное в феврале 1982 года военными силами Хафеза Асада, отца Башара, фактическое разрушение города Хама, в ходе которого, по разным оценкам, погибло от 10 до 35 тысяч человек. Результатом его стало окончательное подавление вооруженного восстания сирийских «Братьев-мусульман», начавшееся с большой серии убийств крупных деятелей-алавитов. После событий в Хаме партия «Братья-мусульмане» была запрещена, многие из ее членов казнены, а те, кому удалось уцелеть, бежали за границу. Сегодня они составляют костяк Национального совета Сирии, представительного органа оппозиции.