Под шоколадной крышей. Пьесы-миниатюры для театра. Александр Николаевич Лекомцев

всё замечательно, то зачем же вы, господин Кунгаш, решили свести счёты со своей молодой и счастливой жизнью, задумали в свои юные лета отправиться на тот свет? Проглотили вот несколько пачек каких-то таблеток. Вас врачи еле откачали. Ведь всё у вас хорошо. Зачем же чудить?

      Лёня Кунгаш (вскакивает с места): – Много ты знаешь обо мне! (садиться). Если честно, Саватеевна, то всё очень плохо. Не жизнь, а дрянь какая-то!

      Рунита Саватеевна: – Может быть причины, по которым вы решили прибегнуть к суициду, не стоят выеденного яйца? Давайте кое-что… проанализируем, господин Кунгаш.

      Лёня Кунгаш: – Давай! Анализируй! (кричит). Да они все обнаглели!

      Рунита Саватеевна: – Кто обнаглел, Леонид Гаврилович?

      Лёня Кунгаш (встаёт, ходит по кабинету): – Вся толпа обнаглела! Весь этот сброд!

      Рунита Саватеевна: – Допускаю, что они обнаглели. Но зачем же сводить счёты с жизнью?

      Лёня Кунгаш (разваливается в кресле): – Ты знаешь, тётка, причины были. Все они по делу.

      Рунита Саватеевна: – Если не секрет, господин Кунгаш, то, может быть вы мне вкратце скажите о них? Или это тайна?

      Лёня Кунгаш: – Никакая не тайна.

      Рунита Саватеевна: – Я с большим уважением и вниманием слушаю вас, Леонид Гаврилович.

      Лёня Кунгаш:– Книгу я написал про эту… любовь. Не помню, правда, полдробности.

      Рунита Саватеевна: – Это же прекрасно! Сами написали.

      Лёня Кунгаш: – Какая разница! Папа там… попросил и заплатил. Написали пятьдесят тысяч издали и продали. Потом ещё сто тысяч, но книгу мою больше не покупают.

      Рунита Саватеевна: – И что?

      Лёня Кунгаш: – Ты чего, не соображаешь? У меня не получилось стать великим.

      Рунита Саватеевна: – Любопытно. И вы…

      Лёня Кунгаш: – И я написал обращение ко своим читателям в интернете, что если этот тираж не разойдётся, то я покончу с собой.

      Рунита Саватеевна: – Однако вы интересный экземпляр, уважаемый Леонид Гаврилович. Вы решили, что эта… мерзкая толпа вам чем-то обязана.

      Лёня Кунгаш: – Само собой. Там же на обложке моя фамилия стоит.

      Рунита Саватеевна: – Во времена совдепии я знавала многих представителей творческой интеллигенции, которые назло стрелялись, травились, вешались… Даже, вроде бы, у них всё шло более, чем нормально. Но, всё-таки, они требовали к себе большего внимания и уважения. Почти все, как правило, дети партийной элиты или узаконенной богемы.

      Лёня Кунгаш: – Вот видишь, всё по-справедливости. Они отомстили гнусной толпе за невнимание к себе. Факт.

      Рунита Саватеевна: – По моему глубочайшему мнению, в основном, это были бездарные личности, но обласканные. Подавляющее талантливое большинство ничего не требовало от влиятельных товарищей и спокойно уходила в мир иной неизвестными и незамеченными. Эти люди достойны уважения. Но тех, которые в знак протеста, к примеру, в городском пруду, я категорически не понимаю.

      Лёня Кунгаш: – Ну, ничего себе!