Талисман Шлимана. Ольга Озерцова

была вещица, а сам камень и того дивнее. «Дозволь спросить, откуда он у тебя?» – «А не все ли тебе равно, – говорит, – считай, что достал я его в Ярилиной веси». – «Не могу я, – отвечаю, – брать его у тебя, коль не хочешь сказать откуда, а лишь сказки рассказываешь». – «Ты что, – говорит незнакомец, – боишься он краденый?» – «Не хочу тебя обидеть, но Бог его знает, все на свете бывает, зря ты пришел ко мне, да и не могу я его сейчас рассмотреть, темно». – «Ну, тогда я оставлю его до утра». Сказал, и пошел прочь, а от двери крикнул: «А если не вернусь я завтра, делай с ним, что хочешь».

      – Ну, а дальше что? – спросил корчмарь.

      – Хоть и темно было, только одна свечка тогда у меня горела, но очень хотелось мне его разглядеть. Всё на нем переплелось, узоры разные. Ну, очень уж плохо было видно. А тут вдруг входит эта боярышня. Заглядывают они ко мне по моему ремеслу часто, но на эту я про себя чертыхнулся. Вот, думаю, принесло не ко времени. И стала всякие мои изделия смотреть, попросила и тот, и ну вертеть, к двери поднесла, открыла ее, луна была яркая, а у девок глаза-то острые, видать что-то и разглядела. Хорош, говорит, прямо, как из Ярилиной веси. И как она это сказала, запало мне что-то в ум, будто заноза, и что это, не пойму, и словом не скажешь. Да и странно мне как-то в тот вечер томно было, в дверь, что она раскрыла, соловьи поют и еще что-то, и какая-то нить, сначала неясная, появилась… Ну, однако, виду я не подал, от этих девок, думаю, одно наважденье. «Мне, отвечаю ей, какая разница, хоть из Ярилиной веси, хоть из Вырья, только бы все по-честному». Ушла она скоро. И ведь не пришло мне тогда в голову, отчего это они все про Ярилину весь поминают, и лиц их не было видно, боярышня та тоже закутана была. А может и не боярышня-то вовсе, кто ее знает, что за девица. Ночью я все о том думал, и потом мне сны какие-то чудные снились. А утром, глядь, а камня того уже нет. Но и человек тот тоже не пришел. Хоть я и прождал его целый день.

      – Один тать принес, другой и украл, – заметил кузнец, – сам говоришь, дверь раскрытая была.

      – А может, это боярышня, уж очень он ей понравился? – предположил Местята.

      – He может того быть.

      – Ну, не скажи. Жены у нас такие, что Бог их знает, что у них на уме. Может и не эта, а какая-нибудь другая утащила, как сорока. Много их к тебе ходит. А от всех этих твоих узорочий, каменьев и хитрых безделиц у них у всех будто ум мешается, – вздохнул Вавила. – Принесешь ей перстенек, и слова такие ласковые сразу наговорит, ты и свет очей ее, и как видит тебя, словно обмирает, ну прямо сейчас на землю упадет. Нет, чтобы мужа так, без подарка приветить. А уж коли нет ничего, как вот сейчас у меня, то лучше к ним и не соваться.

      – Ну, Вавила, ты опять про жен.Если и девица утащила, думаю, не из простого любопытства,-сказал толстый мастер задумчиво,– может то был камень Шамир,который нашел Соломон, чтобы построить храм Господень,говорят, такой камень особо мастерам помогает,когда они ищут свой путь,или может, то был тайный змеевик,что по новгородскому пророчеству поможет, когда придет погибель на нашу землю.Но мастера спасутся и спасут камень

      Мы не умолчим, а скажем:

      И