Тени исчезают в полдень.Том 3. Анатолий Иванов

Федька. – Взяла бы да сожгла эту картинку.

      – Вот-вот… Мамка не зря говорит, что тебя-то в котел и посадят…

      Весной 1940 года Федька окончил седьмой класс. Прямо из школы, с переводным свидетельством в руке, Федька пришел в колхозную контору и попросил у Захара Большакова работу.

      – Куда тебя определить? – спросил Захар. – Человек ты грамотный, давай учеником счетовода в контору? Потом бухгалтером станешь.

      – Пошлите пастухом меня, – попросил Федька.

      – Ну что ж, пастухом так пастухом. Дело хорошее, – заключил председатель. – До школы с сотню трудодней заработаешь. С завтрашнего дня приступай. Будешь пасти дойный гурт вместе с Филимоном Колесниковым.

      Вечером этого же дня Федька готовился к выходу на работу. Отец молча ужинал, поглядывая на Федьку. Вдруг с грохотом бросил ложку, шагнул к сыну:

      – Ты что же это задумал, стервец, а? Что, спрашиваю?

      Федька тоже встал. Ростом он был теперь почти с отца, только узок в плечах, жидковат. Он стоял перед ним с длинным ременным бичом в руках, и Устин смотрел почему-то на этот бич.

      – Ты что надумал, Федька, а? – повторил Устин уже тише, как-то заискивающе, будто в самом деле испугался бича.

      – Какой я тебе Федька?! У меня другие имена: стервец, звереныш, сопляк…

      – Вижу, умный стал, – зло проговорил Устин. – Не зря, выходит, в школе учился.

      – Какой есть, – спокойно ответил Федька. – А догадками мучиться нечего: подзаработаю трудодней за лето и осенью уйду от вас.

      – Добро… – промолвил Устин нехорошим голосом и вышел во двор.

      Все лето Федька пас коров за Светлихой. Частенько к нему на выпаса приходила Клашка Никулина. К ее приходу он набирал полную фуражку луговых ягод, они весело ели их, вымазывая красным соком не только губы, но и щеки. А потом обычно ложились в обваренное солнцем пахучее разнотравье и молча смотрели, как бегут по небу облака.

      Когда подошел к концу август, Захар Большаков сказал Федьке:

      – Ну что ж, дружок-пастушок… Спасибо за помощь. Сдавай свой бич Филимону…

      – А я, дядя Захар, я до самых снегов хочу…

      – Постой, а в школу?

      – Да я…

      – Ты не мудри-ка, Федор! Это еще что за штуки? Я вот сегодня же поговорю с твоим отцом…

      Говорил он с отцом или нет, Федька так и не узнал. Только утром первого сентября мать вынула из сундука новую рубаху, пиджак, сапоги, а отец сказал коротко:

      – Марш в школу!

      Федька медлил. Учиться дальше, конечно, очень хотелось. Но, с другой стороны, снова жить под отцовской крышей?!

      – Я тебе же сказал весной… – начал было Федька нерешительно, но отец вдруг мягко положил ему на голову свою широкую ладонь. Это было так неожиданно, что Федька даже присел.

      – Слушай, Федор, – уговаривающе произнес отец. И это тоже было неожиданно. – Подурили – и хватит. Учись, пока шея отцовская дюжит…

      – Вот я и хочу слезть…

      – Да не об этом я, – поправился отец. – Ты видишь, я в жизнь твою не вмешивался…

      – Может, ты опять