Зов кукушки. Роберт Гэлбрейт

из фирмы звукозаписи так и сновали туда-сюда: квартиру номер два подготовить к его приезду, холодильник набить и все такое.

      – А ты не помнишь, в тот день что именно из магазинов доставили?

      – Пакеты для Макка и для Лулы. И розы… Я помогал парню их наверх затащить: букет во-о-от в такой огромной вазе привезли. – Уилсон широко развел свои большие руки, изображая размер вазы. – Мы розы эти на столик взгромоздили в прихожей квартиры номер два. Потом их полицейский своротил.

      – Ты сказал, что ему нагорело. От кого?

      – Розы-то для Диби Макка мистер Бестиги заказал. Как прознал, что вазу раскокали, прямо вызверился. Орал как маньяк.

      – Во сколько это было?

      – Еще полицейские тут оставались. Пытались жену его допросить.

      – Мимо его окон только что пролетела женщина и разбилась насмерть, а он устроил скандал из-за испорченного букета?

      – Ну да. – Уилсон пожал плечами. – Он такой.

      – Дибби Макк – его знакомый?

      Уилсон снова пожал плечами.

      – Этот рэпер вообще заходил к себе в квартиру?

      Охранник помотал головой:

      – Из-за всей этой заварухи он в отель поехал.

      – Сколько времени ты отсутствовал, когда помогал затаскивать розы в квартиру номер два?

      – Ну, пять минут, самое большее десять. После этого с поста не отлучался.

      – Ты упомянул пакеты, доставленные для Макка и Лулы.

      – Ага, от модельера какого-то. Рядом Лещинская была, я ее послал разнести их по квартирам. Для него одежду привезли, а для нее – сумочки.

      – Ты можешь поручиться, что каждый, кто вошел в вестибюль, потом вышел?

      – Ну да, – сказал Уилсон. – Они все в журнал записаны.

      – Как часто меняется код входной двери?

      – После гибели Лулы мигом сменили, потому как половина лондонской полиции его знала, – сказал Уилсон. – А до этого за три месяца, что Лула в этом доме жила, ни разу не меняли.

      – Можешь назвать старый код?

      – Девятнадцать шестьдесят шесть, – отчеканил Уилсон.

      – Тысяча девятьсот шестьдесят шестой, чемпионат мира по футболу. «Они думают, что все закончилось»[10].

      – Ну да, – подтвердил Уилсон. – Маклауд эти цифры терпеть не мог. Требовал, чтоб сменили.

      – На момент смерти Лулы сколько народу могло знать код?

      – Не так уж и много.

      – Курьеры? Почтальоны? Газовщик?

      – Эту публику мы сами впускаем, не отходя от стойки. Жильцы обычно кодом не пользуются – мы их на мониторе видим и сразу дверь открываем. Кодовый замок лишь тогда нужен, когда на посту никого нету: бывает, отойдешь в подсобку или поможешь пакеты наверх занести.

      – У каждой квартиры свои ключи?

      – Ну да, и своя отдельная сигнализация.

      – Лула, уходя, ставила квартиру на сигнализацию?

      – Нет.

      – А бассейн и тренажерный зал? Они тоже под сигнализацией?

      – Нет, просто под замком. У всех жильцов есть ключи от бассейна и спортзала. И еще от входа в подземный гараж. Эта дверь тоже под сигнализацией.

      – Сигнализация

10

23 февраля 1966 года на стадионе «Уэмбли» состоялся матч между сборными Англии и Германии. Незадолго до финального свистка, при счете 4:0 в пользу англичан, английские болельщики стали выбегать на поле, и комментатор телеканала Би-би-си в эфире заявил: «Они думают, что все закончилось… вот теперь все!» (англ. «They think it’s all over… it is now!») Эта фраза стала крылатой в английской массовой культуре, напоминая англичанам об одной из их значительных побед в спорте.