Зов кукушки. Роберт Гэлбрейт

отдежурю за тебя. Он меня в том месяце подменял, когда мне по семейным делам требовалось съездить. То есть за мной должок был. Вот так я и попал под раздачу, – заключил Уилсон и немного помолчал, размышляя о своих злоключениях.

      – Другие охранники тоже были в хороших отношениях с Лулой?

      – Ну да, они тебе то же самое скажут, что и я. Славная была девушка.

      – А из обслуги есть кто-нибудь?

      – Две уборщицы, полячки. По-английски – ни бум-бум. Ты от них ничего не добьешься.

      Показания Уилсона, думал Страйк, делая записи в блокноте Отдела специальных расследований (прихватил пару штук по случаю, когда в последний раз наведался в Олдершот[9], в Дом британской армии), оказались сверхъестественно качественными: краткие, точные, проницательные. Не часто приходится слышать такие внятные ответы, и уж совсем редко люди отчетливо выстраивают свои мысли, что избавляет от необходимости задавать дополнительные, уточняющие вопросы. Страйк давно занимался раскопками в руинах горькой людской памяти, умел войти в доверие к убийце, разговорить запуганного, бросить наживку злоумышленнику, поставить ловушку хитрецу. В случае с Уилсоном эти навыки не понадобились: как видно, Джон Бристоу вывел его на охранника в приступе своей паранойи.

      Тем не менее Страйку была свойственна неистребимая скрупулезность. Схалтурить при допросе свидетеля было для него так же немыслимо, как проваляться в исподнем, дымя сигаретой, на койке в военном лагере. И в силу характера, и в силу выучки, уважая себя не меньше, чем клиента, он продолжил с той же дотошностью, за которую в армии одни его превозносили, а другие ненавидели:

      – Давай ненадолго вернемся на день раньше. В котором часу ты заступил на пост?

      – В девять, как полагается. Колина сменил.

      – У вас есть журнал учета посетителей?

      – Ну да, всех записываем, кроме жильцов. Журнал на стойке лежит.

      – Не помнишь, кто накануне приходил?

      Уилсон заколебался.

      – Рано утром Джон Бристоу заходил к сестре, верно? – подсказал Страйк. – Она еще приказала тебе его не впускать.

      – Это он сам тебе доложил? – Уилсон, казалось, вздохнул с некоторым облегчением. – Ну да, приказала. Но я его пожалел, веришь? Он должен был вернуть ей какой-то контракт, беспокоился, вот я его и пропустил.

      – А о других посетителях тебе ничего не известно?

      – Ну, Лещинская уже находилась в доме. Уборщица. Эта всегда к семи утра приходит. Лестницу драила, когда я на пост заступил. А потом только техник приходил, сигнализацию проверял. У нас каждые полгода проверка. Когда ж он появился? Где-то без двадцати десять, что ли.

      – Техник был знакомый?

      – Нет, новенький. Мальчишка совсем. К нам всякий раз другого присылают. Миссис Бестиги и Лула были еще дома, так что я провел его на третий этаж, показал, где панель управления, и он взялся за дело. Я ему показываю, где щиток, где тревожные кнопки, а тут Лула выходит.

      – То

9

Олдершот (тж. Алдершот) – город в Юго-Восточной Англии; в Викторианскую эпоху вырос из маленькой деревушки благодаря связям с армией.