Перстень Орна. Иван Козлов

овно наткнулись на невидимую преграду. Хозяева их качнулись в седлах, непонимающе переглянулись, схватились за луки. Спокойным выглядел только их предводитель. Он положил руку на шею мелко задрожавшего животного, густым громким голосом крикнул:

      – Кто будете?

      Не дождавшись ответа, кинул взгляд через плечо на своих спутников:

      – Бусурсмане, сразу видно. Ишь, одеты как: не понять, где штаны, где рубаха. Толмача надо было с собой прихватить. Ну да ладно. Я и с персами объяснялся, и с арапами. Эти на нас даже более похожи. Без сабель, без пищалей. Авось поймем друг друга.

      Он спрыгнул с коня, хотел было молодецки, быстрым шагом взбежать к незнакомцам, но ноги почему-то не послушались его, онемели, видно, от долгой езды, и пришлось лишь сказать:

      – Я Федор Назаров, пятидесятник стрелецкого полка Егора Лутохина. Слышали, небось, о нём?

      Лэй тихо, не разжимая губ, шепнул командиру:

      – Язык адаптирован. Я могу с аборигенами изъясняться.

      – Попробуй, – тем же манером ответил тот. – А я посмотрю, как это у тебя получится.

      – Хорошо. Но сначала… Мы пустим их сюда?

      – Думаю, можно. Для начала одного.

      Лэй кивнул, сделал шаг вперед:

      – Мне доверено представить вам Отео Рэя Натеуса, командира нашего космолёта…

      Пятидесятник Федор Назаров, судя по нахмурившимся бровям, ничего не понял, и рука его потянулась к сабле, висящей на левом боку. Только тогда подал голос сам Отео Рэй Натеус:

      – Меня зовут Орн, я тоже пятидесятник, моё племя живет к востоку. Поднимайтесь сюда.

      Назаров, и без приглашения сделавший бы это, с удивлением вдруг заметил, как укладывается наземь ковыльная трава, образуя прямую тропу от его сапог наверх. Заохали за спиной стрельцы, кони засучили копытами. Федор на это сказал своему жеребцу:

      – Колдуны, вишь, что вытворяют. Их и на костер можно, есть на то царёв приказ, да у меня у самого бабка была… Сглаз наводила, да.

      – Чему они удивились? – спросил Лэй у командира. – И что значит – на костёр?

      – Местная система поощрения за инициативу. Вот что, друг мой, ничего больше не предпринимай. Просто стой и слушай.

      Федор между тем пошел по проложенной тропе, по ходу объясняя причины своего появления здесь:

      – Звезда над Москвой пролетела, низко, с гулом. Царь и распорядился пойти ей вслед, что, если золотая она, да упала. Такому добру нельзя пропадать. До этого места мы двенадцать дён скакали. Народ расспрашивали, многие эту звезду видели. А вы разве ничего на небе не заметили?

      – Наше появление здесь тоже связано с ней, – сказал Орн.

      Лэй все же решил вставить и своё слово:

      – Мы здесь планировали встретить Улэ, но она почему-то не явилась…

      – Улэ? Кто такая?

      Орн осуждающе взглянул на Лэя и пояснил:

      – Женщина нашего народа… А мы, как и вы, прибыли сюда, ведомые звездой.

      – Увидели её и примчались?

      – Ну, вроде этого…

      – А где же ваши лошади? – Пятидесятник уже поравнялся с ними, вытянул шею, разглядывая степь с чахлым кустарником, необычного вида избу, всю слюдяную, сверкающую на солнце, и Орн, которого издавна соплеменники называли мудрецом, за многие годы впервые растерялся, не зная, что ответить. Он всегда и во всем старался говорить и поступать только правдиво, но обстоятельства порой складывались так, что этого было недостаточно. Как сейчас, к примеру.

      – Лошади? Видите ли, дело в том, что, что…

      Варианты ответа всё не находились, то тут произошло неожиданное. Взгляд пятидесятника упал на озеро, и он вскинул в том направлении руку:

      – Русалка! Живая русалка, смотрите!

      Это Нэя вынырнула из глубины, некоторое время пребывала по грудь в воде, но вот поднялась совсем, и пошла по ее поверхности к берегу, балуючись, рассыпая брызги вокруг ног. Не обращая особого внимания на косматого бородатого мужчину, и на остальных, продолжавших сидеть внизу на лошадях, она как бы заскользила над песчаной дорожкой, не оставляя следов, подняла свой костюм…

      – Нет хвоста! Девка! Голая девка! – Назаров закрыл ладонью глаза, потом отвел ее в сторону, думая, что перед ним просто виденье. Но белое тело, неприкрытое, красоты невиданной, не исчезло.

      – Чья? – сипло спросил сотник.

      – Что значит, чья? – не понял Отео Рэй Натеус.

      – Ну, чья жена, или дочь, или сестра?

      – Я ничья, – ответила Нэя. – Я всегда принадлежала и принадлежу только сама себе. А в чем, собственно, дело?

      Она тоже прилетела сюда, в это старое время, впервые, и просто думать не могла, что одежда здесь нужна не только для защиты от непогоды.

      – Пойдем в избу, а? Ну пойдем! Я девок двенадцать дён не трогал, измучился весь… И ты – раз ничья, то чего ж?

      Федор прикоснулся пальцами к ее плечу, словно желая еще раз убедиться, что перед ним живая женщина.

      – А, –