Легенда о Гвендолин. Морвейн Ветер

них я увидела площадь Лунного Ветра, окруженную портиками, что строили самые знаменитые архитекторы Аустрайха.

      Затем гайдуки вынесли носилки на широкую улицу, и мы двинулись по направлению к мосту Львов. Процессия носильщиков двигалась по прямоугольным плитам из красного мрамора, миновала площадку, служившую городским базаром. Сюда ежедневно с лодок сгружали все, что вырастало на полях соседних островов, что было выловлено в их лесах или поймано в море.

      Наконец мы достигли моста, переброшенного через Коралловый пролив. Этот мост был построен с одной-единственной аркой шириной в сорок ярдов и такой высокой, что под ней спокойно проплывали каравеллы и баржи, даже когда прилив достигал наивысшей точки. Способный пропустить четыре пары носилок, устроившихся в ряд, мост служил одной из стен трем десяткам магазинчиков с жилищами для хозяев с зелеными черепичными крышами.

      Я не знала, что в мире так много людей. Что может быть так много смеха и песен. Всё, чем я жила до той ночи – пустые и тихие коридоры Башни Слоновой Кости и гроза за окном, которая мне казалась верхом великолепия.

      Наконец процессия остановилась у въезда на площадь. Паланкины опускались на мостовую один за другим. Девочки выбирались из них и выходили вперёд. Там, на площади, где сверкали костры, каждая танцевала единственный танец, чтобы снова скрыться под тканью покрывал.

      Танец у каждой был свой. С удивлением я заметила, что вижу алые юбки Даи, первой выступившей из носилок. Шло время, звенели бубны. Танец, которого я не видела, подошёл к концу, и следующая девушка отправилась на площадь её сменить.

      Три или четыре танца прошли так, когда я обнаружила, что и Иона тоже здесь. Тело её укутывали покрывала цвета морской волны, золотой обруч украшал чело.

      Мне стало завидно – никогда я не смогла бы выглядеть так ухожено и благочестиво, так по-королевски, как она.

      Стройная ножка, украшенная браслетом, скользнула по мостовой, и Иона отправилась танцевать.

      Я танцевала седьмой.

      «Танец» мой состоял из множества стоек и бросков, отточенных веками, чтобы убивать. В моих руках не было ни посоха, ни клинка – Проводнику не нужно оружие, кроме него самого.

      Когда я замерла, рухнув ниц на мостовую, и прижалась щекой к камням, наступила тишина. Мучительно выжидающая, от которой по венам разливался страх.

      Я подняла голову, уже не надеясь разглядеть одобрение на лице Императора – но вместо этого увидела другое, спрятанное под агатовой маской до середины. В прорезях маски виднелись аметистовые отблески глаз. Чёрные волосы падали на плечи. Расшитый серебром камзол не скрывал тонких ключиц.

      Что-то пробудилось внутри. То, что не имело имени до сих пор.

      И будто во сне прозвучал в моей голове голос с другой стороны:

      «Подойди к нему».

      Две наставницы приблизились ко мне и, взяв за руки, помогли подняться, отвели в сторону и закрыли собой.

      А я всё глядела на силуэт, затянутый в синий, как ночное небо, шёлк. В голове продолжало