По прозвищу Демон. Сергей Горбатых

Головинский, а почему вы хромаете? – консул подошёл к нему, – вы чем-то больны?

      – Никак нет, сэр! Я был ранен в левую ногу во время взятия Екатеринодара… После госпиталя решил покинуть Россию.

      – Мистер Головинский, а во время Великой войны на каком фронте вы воевали? – консул смотрел Владимиру прямо в глаза.

      – На Юго-Западном. В Десятом гусарском Ингерманландском полку.

      – Очень хорошо! Очень! Британской империи нужны люди с боевым опытом. У вас, я надеюсь, есть российский заграничный паспорт?

      – Есть, сэр! – Владимир достал из нагрудного кармана своего кителя паспорт.

      – Согласно последнего циркулярного письма правительства Его Величества, каждый въезжающий на территорию Англии должен располагать суммой в сто фунтов стерлингов. У вас, мистер Головинский, имеется такая сумма?

      – Да, сэр! – Владимир, не стесняясь, снял с плеч вещевой мешок, поставил его на пол, рядом положил палку и стал искать деньги. – Вот, мои сбережения! – он показал пачку фунтов стерлингов.

      – Солидно! – удивился консул, – то есть очень хорошо. Оставляйте ваш паспорт. Завтра с 16 до 17 часов вы можете его забрать с проставленной визой. Да, вы должны заплатить консульский сбор. Так называется налог. Всего пять фунтов стерлингов.

      Следующим утром Гловинский проснулся от жутких криков Елены Скиндиринди: «Сволочь! Сволочь! Все деньги унёс! Все!!!»

      Квартиранты вылезали из всех углов и спешили на помощь хозяйке.

      – Что случилось! – спрашивали они её.

      – Обокрали! Ой, обокрали! – продолжала вопить она, хватаясь за сердце.

      – Евгений, что это с ней? – поинтересовался Головинский у Васнецова.

      – Да какой-то постоялец узнал, где Елена хранит свою кубышку с деньгами и унёс её. Вот и суть суматохи. – Спокойно объяснил Евгений, зевая в кулак.

      Сон ушёл. Валяться на шинели в коридоре уже не было никакого смысла. Владимир вышел во двор, умылся под ржавым жестяным рукомойником и ушёл бродить по городу.

      Ветер стих. Было чудесное утро. Из шалашей вылезали люди и начинали разжигать костры. Не доходя улицы Серебряковской, Головинский наткнулся на два трупа: мужской и женский. Они были почти нагие. «Ночью зарезали и одежду всю сняли». – Вздохнул Владимир.

      Полдня он потерял, бродя по барахолке, которая находилась сразу же за Привозом. Головинский хотел купить приличный гражданский костюм, туфли, пальто. Не мог же он приехать в Англию в своём потёртом офицерском мундире да ещё и с прожжённой шинелью. На земле, на арбах, повозках лежали вороха одежды. Но она была уже ношеной и так воняла нафталином, что вызывала у Владимира рвотные рефлексы.

      «Придётся мне всё-таки ехать в мундире! Разве можно надеть эту мерзость?» – он отворачивал лицо.

      После долгих блужданий он вдруг увидел что-то до боли знакомое. Это был парадный, совершенно новый, офицерский мундир гусарского Ингерманландского полка.

      – Боже мой! Боже мой! Этого не может быть! Не может! – шептал Владимир, не в силах от вести своего взгляда от