По прозвищу Демон. Сергей Горбатых

Смит мне рекомендовал мне посетить этот район? Не понимаю?» – сетовал Владимир, пробираясь по грязным немощёным улочкам между ветхих домов, выкрашенных во все цвета радуги.

      «Для Александера – это наверное экзотика, а для меня обыкновенный район, где обитают портовые рабочие».

      Цветные домишки сменялись угольными складами, альмасенами – магазинами, где продавались товары для пролетариата: хлеб, макароны, керосин и большие бутыли с вином.

      «Очень мало прохожих почему-то?» – удивился Владимир и вдруг услышал громкие крики и грязные ругательства на английском языке. Из-за угла показались трое пьяных английских матросов и пошли навстречу ему. Один из них, случайно, или нарочно, сильно толкнул своим локтём Головинского. Владимир едва устоял на ногах.

      «Вот они, хозяева мира!» – со злом подумал он, наблюдая за моряками.

      Они остановились у двери в какой-то то ли склад, то ли альмасен. Громко кричали, а потом зашли. Головинский, хромая, последовал к этому строению.

      Откуда – то, вдруг, послышался вкрадчивый мужской голос. На пороге стоял парень лет двадцати и что-то говорил по-испански.

      – Я не понимаю! – ответил по- английски Владимир.

      – Сэр! Сэр! – мгновенно перешёл на английский юноша, – заходите сюда! Не пожалеете! Я вас в этом заверяю! Это невероятно!

      – Что невероятно? – поинтересовался Головинский.

      – Аргентинская порнографическая фильма! Девочки такое вытворяют, что вы себе даже и представить не можете! – тараторил парень.

      – Нет! Спасибо! – Владимир отвернулся от назойливого юноши и собрался уже идти.

      – Сэр, в зале тоже девочки! Красивые! Они вам сделают абсолютно всё, что вы пожелаете! – зазывала схватил его за локоть.

      – Пошёл вон! – Головинский замахнулся на парня тростью.

      Тот сразу же прыгнул в открытую дверь.

      «Боже мой! Какая мерзость! Какая пакость!» – от гнева, охватившего его, Владимир повернул в какой-то переулок, который закончился тупиком. – Как же отсюда выбраться? И спросить не у кого…Ладно вернусь назад, а потом разберусь».

      Цветный домики неожиданно исчезли, и, вместо них появились огромные кучи песка, щебня… Запахло свежестью воды.

      «Это я в порт ненароком попал!» – понял Головинский.

      Обойдя штабеля брёвен, он очутился на пустыре. Над ним стоял сизый туман от жарящегося здесь мяса. По всему периметру пустыря стояли большие металлические решётки, под которыми тлели раскалённые древесные угли. А сверху лежали сотни, а может быть и тысячи, больших кусков, шипящего на огне и вкусно пахнущего мяса. Повсюду, прямо на земле, сидели портовые грузчики. У них, очевидно, был обеденный перерыв. Грузчики ели мясо. Головинский обратил внимание, как они это делали. В правой руке – нож, а в левой – приличный ломоть хлеб, сверху которого лежал большой кусок мяса. Этот сандвич вкладывался в рот и у самых губ обрезался острым ножом. Затем отрезанный кусок неторопливо и очень тщательно прожёвывался. Все молчали… Только шипение мяса на решётках да крики маленьких зелёных