По прозвищу Демон. Сергей Горбатых

всё это на французском языке.

      – Спасибо! Если возникнет необходимость я вас сразу же позову. – Ответил Владимир и погрузился в чтение меню.

      Оно состояло из названий нескольких десятков блюд и было написано от руки каллиграфическим почерком на трёх языках: испанском, английском и французском.

      «Паррижада комплета» – прочитал Головинский. «Что это такое? Очевидно, что мясо жареное на углях. Но здесь столько наименований, что французский язык не смог отобразить всего этого разнообразия. Но насколько я понял есть бифе, есть колбаски, есть печень и почки. Думаю, что…»

      От мыслей Владимира оторвал официант. Он принёс блюдо наполненное жаренными и печёными пирожками.

      – Это эмпанады! В нашем ресторане – это входное блюдо. Бесплатно! – объявил официант, и его некрасивое длинное лицо покраснело от гордости. – Вы уже определились с блюдами?

      – Да, уважаемый! Принеси ка мне бифе, колбаски и почки. Салат и бутылочку красного и очень хорошего вина на твой выбор. – Попросил Головинский.

      – Сделаем! – ответил тот и сделал заметку карандашом на четвертушке бумаги.

      – Прямо, как в питерском «Палкине»! – вспомнил вдруг Головинский свои загулы, будучи в отпуске после ранения в 1915 году. «Уважаемый» – точно также я обращался к половым, но тогда шампанское лилось рекой, под закуски и пение цыган».

      Владимир осмотрелся вокруг. Увы «Посада де 1820» никак не был похож на питерский ресторан «Палкин». Здесь пол – это выщербленная плитка, со старинных потолочных балок свисают косы чеснока, стены выкрашены в цвет охры. Столы и стулья, как в дешевой галицийской харчевне. И оркестра никакого нет…

      Эмпанады с начинкой из мяса и курицы оказались выше всех похвал. Когда он «уничтожал» последнюю, появился официант. Сначала он поставил на стол маленькую металлическую печь с тлеющими древесными углями, на решётке которой лежали: большой кусок мяса (бифе), две колбаски (чорисо), куски говяжьей печени и почек. Затем огромное блюдо с салатом из авокадо, помидоров, сладкого перца и трав, корзинку с хлебом. Потом на столе появилось глубокое блюдце с красного цвета сальсой.

      – Это чимичурри! – официант показал на неё своим указательным пальцем, – а это прекрасное вино тинто, то есть красное. Называется «Каберне де дон Давид». Вам, сеньор, как раз к паррижаде.

      Он ловко, одним движением, открыл бутылку и плеснул совсем чуть-чуть на дно бокала:

      – Пробуйте, мсье!

      Головинский сделал два глотка. Вино было терпким, густым и пахло спелой черешней и свежими грецкими орехами.

      – Хорошее! – похвалил Владимир.

      – Тогда приятного вам аппетита! – официант улыбнулся, а потом быстро удалился.

      Так вкусно, сытно и с наслаждением Головинский не ел уже, наверное, года два. «А может быть и больше?» – начал вспоминать он.

      Вино «ударило» в голову. От сытости глаза у Владимира стали закрываться…

      – Сеньор, что вы желаете на десерт? – появился официант. – Могу предложить вам наше прекрасное