Дань псам. Том 1. Стивен Эриксон

грустно улыбнулся, глаза его влажно блеснули.

      – Что ж, друзья, тогда устраивайтесь поудобнее. Будете свидетелями.

      Книга первая

      Клятва солнцу

      Зверь из словес ранит глубо́ко,

      Мертва его хватка,

      Он проливает кровавые брызги

      Под чистым небом.

      Острые когти легко проникают

      В любые доспехи -

      Что проку от них?

      Бог обещаний сидит и смеется,

      Видя, как неудачно

      Сбываются планы и рушатся жертвы

      В умысле злобном.

      Солдаты отходят, нарушая приказы

      Идти в наступленье

      На гору из трупов.

      Ты знал, что это случится

      В конечном итоге,

      Так что без удивленья смотришь на чашу,

      Налитую болью

      Кого-то чужого, и это не важно:

      Так сладко вкушать

      Страданья глупцов.

      Так прочь унеси всю эту злобу

      Ты, драчливая шавка,

      Завладевшая дерзко духом моим.

      Клыки обнажи,

      Кружись, отбивайся от стаи голодных

      Уличных псов,

      Меня отпусти.

«Хищные слова» Братос из Черного Коралла

      Глава первая

      О дряхлый город,

      Привечающий путников,

      Которые селятся

      В его переулках!

      О город огней,

      Песни старых товарищей,

      Что дух переводят

      После отлива!

      Город некоронованный,

      Где чирикают птицы

      В сетях паутины

      На высоких карнизах!

      Град обреченный,

      Где пробуждается прошлое,

      Чтобы вновь поселиться

      В его переулках!

«Дряхлый век» Рыбак кель Тат

      Она стояла на балконе, а вокруг расстилался город в голубых огнях. Даже ночное небо казалось светлым; темнота – непрошеный гость в День Празднества Геддероны. Улицы Даруджистана были запружены народом, отмечающим начало нового года и конец прошлого разудалым, добродушным буйством. Влажный воздух пронизывали бесчисленные ароматы.

      В городе устраивали пиры, представления женихов и смотры невест. Столы ломились от изысканных яств, женщины щеголяли шелками, мужчины – помпезными, богато расшитыми мундирами. Действующей армии в Даруджистане не было, зато развелось множество частных дружин, и чуть ли не каждый дворянин носил какое-нибудь вычурное звание, а то и несколько.

      Под руку с мужем она посетила не один прием, но нигде не встретила офицера городской стражи или хотя бы простого солдата в запыленном плаще, начищенных растрескавшихся сапогах, с мечом, чья рукоять обмотана лоскутами кожи, а навершие погнуто и стерто от использования. Вместо этого она наблюдала изнеженные, откормленные руки, опоясанные торквесами на манер отличившихся воинов малазанской армии – тех самых, которыми не так давно матери пугали своих непослушных чад. «Будешь плохо себя вести, тебя заберут малазанцы! Подкрадутся ночью, хвать