Четыре Два. Макс Минкских

всех – «Минус Один», но в лицо ее называли не иначе, как указано выше). Парни же, кроме тех, что были ему друзьями, его побаивались и сторонились. И уж тем более никто не хотел нажить себе врага в лице этого Аполлона. Мне же повезло хранить с ним нейтралитет – наши дома раньше находились по соседству, и мои родители бывали частыми гостями в доме семьи Копп, как и наоборот. Но хоть я и знал Ланцо с ранних лет, друзьями стать у нас не получилось. Мы, скорее, не искали поводов для конфликтов в память о приятных и добрых моментах из детства. Когда его отец оказался по другую сторону Заставы, Ланцо решил закончить обучение в той школе, к которой привык, и только после этого составить компанию по райской, как думалось, жизни первому.

      – Четыре Два! Ты вообще сдурел? Я видел, как ты уходил с поля с этой новенькой! – прорычал Копп.

      – И я тебя рад видеть, Ланцо! А почему мое знакомство с Лили так тебя тревожит? – спокойно отвечаю, недоумевая о причине озлобленности моего оппонента по диалогу.

      – Она оскорбила мою девушку!

      Теперь все встало на места. И как же я раньше не догадался, кто стал причиной потасовки?

      – А-а, теперь все ясно! Так это Минус Один была той девушкой, которая устроила сегодняшний концерт? Не удивительно.

      – Имей уважение к Восемь Девять, не испытывай судьбу, Четыре Два! Добрые отношения наших родителей не помогут тебе, если еще раз встанешь на моем пути!

      – Ланцо, успокойся, я не знал, что ты участвовал в этом дерьме. Более того, твоя девушка сама без видимой причины напала на фройлен Хартманн и не дала сказать ни слова в свою защиту!

      – Это не твое дело! Не лезь, куда не просят! Разговор окончен! – он резко оттолкнул меня – я отлетел спиной к шкафчику – развернулся и ушел.

      От ощущения, знакомого всем, совершившим совсем недавно героический поступок, не осталось и следа. Я не испугался, но было неприятно. Я действительно не знал, что это был Ланцо, просто не успел рассмотреть. Он, в общем-то, неплохой, подубавить бы этой напускной надменности – цены бы не было.

      Я меланхолично оделся и направился в сторону дома, теперь уже менее горделиво оценивая свой поступок. «И почему всегда должно быть что-то такое, что извратит все радости, произошедшие с тобой? Почему нельзя просто насладиться вполне заслуженной победой? Это что, компенсация – типа, где прибыло, там и убыло?» – в таком духе я рассуждал сам с собой по пути. Не заметив дороги, я подошел к небольшой калитке, которую окаймлял маленький деревянный забор из заостренных к верху плоских досок красного цвета. Сообщив электронному механизму голосовую команду, я прошел сквозь сетчатую металлическую дверцу и оказался в самом дорогом сердцу месте – дома. Слегка пообедав и оказавшись после этого на кушетке, я продолжил прокручивать в голове события сегодняшнего дня. Одна из мыслей никак не выходила у меня из головы, проникая во все остальные сюжеты. Мысль о том, насколько хороша собой эта новенькая фройлен. Вот ее мутузят на футбольном поле; вот я хватаю ее за руку и тащу