Дорога к небесам. Максим Николаевич Грибанов

у наших вязанные снуды,

      но в практическом смысле

      оказался не настолько удобным,

      что подтвердила первая же ночная вылазка за линию фронта,

      когда все пробирались вперед,

      делали подкопы под рядами оградительных укреплений из колючей проволоки,

      внимательно наблюдая за приближающимся рубежом противника,

      а я ползал по развороченной снарядами земле,

      среди обугленных, поваленных стволов

      и искал в темноте свой шарф

      Но сейчас,

      сидя здесь,

      в этой грязной, сырой траншее,

      наряду с фонарем, он вызывал приятные ощущения,

      единственные из всего, что могло показаться здесь таковым

      Шарф, фонарь

      и всплывающие в памяти мысли

      о горячей ванной,

      чистой сухой одежде,

      теплом пледе,

      чашке горячего какао

      и потрескивающем камине,

      среди осенних дождливых сумерек за окном

      так располагающего ко сну

      А еще то,

      как год назад,

      из окон своего дома

      я несколько раз видел девушку в пальто и светлом берете,

      с прекрасными волнистыми волосами, –

      ах, как приятно сейчас вообразить,

      какой от них мог быть запах!.. –

      слегка развивающимися на ветру,

      шедшую по мостовой со своей собакой

      Я даже толком не видел ее лицо –

      только сверху, –

      но она была восхитительна,

      и я вспоминал о ней все время,

      с тех самых пор, как угодил на фронт,

      сожалея,

      что так и не встретил ее на улице,

      не заглянул в глаза,

      не познакомился,

      не узнал ее имени

      С ужина во фляге сохранились остатки холодного кофе,

      точнее, чего-то отдаленно его напоминающего,

      я сделал глоток,

      ощутил осадок на языке

      и с горечью подумал о том,

      как устал от этой безвылазной грязи и вони промозглых окопов,

      горелой земли, выжженной бесконечными артиллерийскими обстрелами,

      заваленной разлагающимися, изуродованными в ее осенней жиже трупами,

      лишенными раз и навсегда той уютной, домашней жизни,

      которой уже не будет

      ни у них,

      ни, скорее всего,

      у нас всех, оставшихся здесь

      в ожидании удара превосходящих сил противника,

      к тому же прекрасно умеющего вести боевые действия в этих условиях

      и никогда не отступающего до последнего солдата

      Я не понимаю,

      зачем было в течение нескольких дней

      бросать в лобовую атаку,

      на хорошо укрепленные,

      утыканные пулеметными расчетами позиции врага,

      свои подразделения

      и тем самым перебить почти два полка,

      в первой волне которых было много опытных,

      давно