Темный дом. Самая первая история любви. А. С. Коваленко

ума, то это было сделано для чего-то особенного, а не просто так. Он искал своё предназначение в длинных и витиеватых мыслях, в бесконечных рассуждениях и поиске смысла жизни. Ближе к старости, поиск смысла жизни, конечно же, успехом не увенчался, и он стал передавать свои знания всем подряд, стараясь успеть оставить свое наследие до смерти. Но его мало кто понимал, а те, кто понимали, знали всё это и без него. Он свято верил, что пока не передаст свои познания другим, то не умрёт. Но, с другой стороны, время поджимало и его тоже, поэтому он торопился.

      Я быстро посмотрел по сторонам, мне уже было нечего терять, и я не боялся показаться слабым:

      – Что будет после смерти?

      – Закрой глаза.

      Я с недоверием посмотрел на него, а он лишь поднял руки вверх. Я закрыл глаза. Раздался его голос:

      – Что ты видишь?

      – Тьму.

      Он молчал, а я с тревогой спросил:

      – После смерти ничего нет?

      Его голос звучал устало, обречённо:

      – Всмотрись во тьму. Что ты видишь?

      Каждую ночь я погружаюсь в неё, таю во сне, и образовываюсь из тьмы с пробуждением. Тьма, только мрак и абсолютное ничего. Но неожиданно во тьме прорисовались еле заметные сероватые точки, всего лишь на тон светлее абсолютной черноты. Точки хаотично танцевали, они беззвучно шумели, непрерывно двигаясь в том месте, где только что было абсолютное ничего.

      Я спросил его:

      – Что это?

      – Это вселенная.

      – После смерти нас ждет вселенная?

      – Мы и есть вселенная. То, что ты сейчас увидел, и есть та самая суть всего, именно это ждет каждого и всех после смерти. Вселенная ждет нас.

      После мы еще долго брели вместе, иногда молчали, а иногда он продолжал говорить. К нам присоединялись другие вожди и потом отваливались, а он все брёл и брёл рядом со мною. Из проходящих вождей, ни у кого не было отгрызенных пальцев, по крайней мере, свежих точно не было. В основном кровавую жертву платили обычные слейвы, те, кто волей случая не был ни среди старших, ни вождей. И их можно было понять, я даже знаю, что спрашивал тот или другой, я читал это по их измученным взглядам. Они хотели знать, будут ли они вождями, или старшими в своих цехах, будут ли они есть вдоволь и смогут ли сбежать отсюда когда-нибудь. Несколько раз мне попадались те, кто согласился и на пять пальцев, чтобы жить вечно. Они бледными тенями сидели, прислонившись к стенам, и с их изуродованных рук прямо на песок обильно стекала кровь. У них уже не было сил держать руку вверх, чтобы как-то остановить кровь из отгрызенных обрубков пальцев. Попавший на куски плоти и костей грязный песок ничуть не смущал умирающих. Другие, не в силах им помочь, оставляли их прямо на полу у стен, где они медленно угасали, бледнея с каждой секундой. На лицах некоторых блуждала полуидиотская улыбка умирающего человека, который всё понял и теперь счастлив. Мудрецы наобещали им вечную жизнь, и теперь они сидели и ждали этой вечной жизни – при этом умирая от потери крови.

      Позже появились подвесные краны, сканируя