Монстры «Последнего рая». Ричард Маккенрой

изо рта у него не полилась желчь. Несколько раз он ударился лицом об асфальт, в кровь разбив губы. Казалось бы все, рвать уже больше нечем, но проклятая желчь все вытекала и вытекала, обжигая воспаленное горло.

      Героем быть тяжело. Герои должны умирать. Пусть… Черт с ней, со смертью, она была бы настоящим облегчением… Но не так же…

      Вокруг не было никого. Был только черный и холодный тротуар. Все тело болело. Каждая его клеточка. Он в изнеможении повалился на асфальт.

      Потом все-таки поднялся, увидев в луже под собой, где вперемешку с кровью и блевотиной плавали ночные звезды, свое отражение. Мертвое, пустое, совсем чужое ему.

      Он тихо заплакал. Слезы текли из глаз и смешивались с кровью на щеках.

      Он вытер лицо рукавом.

      И тут услышал, как за спиной у него раздался звук мотора. Громко хлопнула дверца. Кто-то уверенными шагами подошел к нему, поднял за шиворот, поставил на ноги. Зачем?

      Это был полицейский.

      Впрочем, Стэну было уже все равно. Пусть. Хрен с ними со всеми. Лицо полицейского было равнодушное. Он увидел блестящую звезду на черном кителе. Что-то еще блестящее. Полицейский принялся шевелить губами, даже какие-то звуки стали до Стэна доходить, но он ничего не понял, словно бы полицейский говорил на чужом, непонятном ему языке. Слова вроде были обычные, но он их не понимал. Фразы застревали в его ушах и смешивались в непонятную ему словесную кашу. Полицейский продолжал что-то говорить. Но Стэн все равно не понимал. Ему было плохо. И снова какие-то непонятные для него слова. Он помотал головой, раскрыл кровоточащий рот и зашевелил в ответ разбитыми в кровь губами. Однако вместо голоса из него вырвался какой-то нечленораздельный хрип. Вдобавок ко всему красная, пузырящаяся слюна потянулась у него изо рта, шлепнулась на асфальт.

      Он стал кашлять, разбрызгивая вокруг капельки желчи и остатков рвоты. Полицейский выругался, отпихнул его, отчего он повалился на землю, словно куль с дерьмом. И тут, лежа на земле, он услышал, как позади него хлопнула дверца, потом мотор завелся, и машина уехала. Через несколько минут он все-таки поднялся, сел, прислонившись спиной к стене какого-то строения, достал сигаретную пачку. Она была вся заляпана кровью. Вытащил сигарету. Она была тоже в крови. Спички. И они оказались в крови. Затянулся несколько раз, закашлялся, отшвырнул сигарету. Из глаз потекли слезы.

      Он обтер лицо рукавом.

      Он не помнил, как добрался до дома. Память об этом как отрезало.

      Очнувшись, он обнаружил, что лежит в пустой ванне. Едва разлепив глаза, он тут же зажмурил их – голова трещала нестерпимо, словно спелый арбуз под катком. Он хотел было пошевелить ею, но от этого ее еще больше раскочегарило. Стэн попытался вспомнить, что же это такое с ним произошло, но от этого внутри ноющего черепа прошлась новая волна головной боли. Во рту было как кошки насрали, пить хотелось невыносимо. И тут он понял, что лежит в ванне совершенно голый. Голый в обшарпанной с подтеками ржавчины ванне без всяких признаков воды. Наверное, он хотел обмыть себя, но не смог включить воду. Или забыл про это.

      Господи, что это с ним такое