Монстры «Последнего рая». Ричард Маккенрой

эту тупоголовую дуру пропустить его на станцию.

      Но тут кассирша вытащила откуда-то из-под стойки огромный сэндвич, откусила кусок и сказала, громко чавкая:

      – Ладно, идите уж так.

      Стэн растерялся – он не ожидал от нее такого.

      – Вы… я что-то не понял…мне можно пройти? – произнес он глухим голосом, не веря в свое везение.

      – Идите, идите, – проговорила кассирша и, видя, что он все еще стоит на месте, добавила, вытирая рот тылом ладони: – Да идите же, пока я не передумала!

      Он вышел из оцепенения, поблагодарил кассиршу, быстро спустился в вестибюль станции, и тут оковы одиночества снова стиснули ему сердце.

      Никого вокруг. Только холодная и гулкая тишина едва освещенного пространства и завывание сквозняка.

      Он стоял у края платформы и смотрел на то, как две небольшие крысы деловито снуют между рельсами, занятые своими важными делами.

      Подъехал поезд. Он зашел внутрь и сел на свободное место. Двери-гильотины вагона тихо стукнули, отсекая пространство вагона от двинувшейся влево станции. Он смотрел в темное стекло, смотрел на своё отражение. Неподвижная маска лица с провалами на месте глаз, с выбеленной мёртвым светом кожей.

      Вскоре двери вагона с шипением вновь разошлись, и вагон обменялся со следующей станцией дюжиной-другой людей. У каждого была своя жизнь, своя судьба и своя цель. В молодости у него дух захватывало от почти космических масштабов индивидуальности. Подумать только – на Земле живет больше десяти миллиардов людей, и каждый – единственный… В то время он был уверен, что люди умны и добры, что, в конце концов, благо общее победит благо личное. И верил в рай на Земле, а потом, повзрослев немного – в демократическое государство, а еще потом – в будущую длинную счастливую жизнь и страшно далекую достойную старость…

      Теперь же он ни во что не верил…

      – Мама, мама, смотри – дяде плохо, – раздался совсем рядом с ним детский голосок.

      Это был прелестный мальчик лет шести-семи, большими тревожными глазами глядящий на него.

      – Ничего, малыш, все пройдет, – вымученно улыбнулся Стэн, но произнес это как-то неубедительно, поняв это по все тому же тревожному взгляду мальчугана. – Все пройдет… – повторил он. – Когда-нибудь…

      Через час он уже был в своем районе, еле плетясь свинцовыми ногами по направлению к снимаемой им маленькой квартирке на третьем этаже. Свой собственный дом, в котором он жил вместе с женой и дочерью, он покинул, не в силах больше там оставаться. Да и денег на его оплату у него уже не было: он давно нигде толком не работал, уволившись с прежней службы, потеряв к ней всякий интерес, впрочем, как и ко всему на свете тоже.

      Утомившись до крайности, он все же двигался по направлению к своему новому убогому жилищу на автопилоте как загулявший пьяница, тащащийся домой с очередной попойки… Впрочем до пьяницы ему оставалось совсем немного.

      Нельзя сказать, что он особенно радовался тому, что скоро доберется домой. Да и что это за дом, если посудить – так, жалкая дыра. К тому же место,