Терра инкогнита. Книга 2. Валерий Николаевич Ковалев

с промежутком меж рамами, в половину.

      Туда через форточку спустили самого мелкого из нас – Саню Екименко, и он поместил в холод все привезенное.

      Когда очередная стипендия подходила к концу, на выходные мы покупали несколько московских батонов, из холодильника извлекались варенье и шмат сала.

      При этом спускаемый туда Саня, вооруженный ножом, неспешно разворачивая пакеты, пробовал от каждого куска – где вкуснее.

      – Давай, давай, чего тянешь! – исходили слюной голодающие.

      Екименко не реагировал, с задумчивым видом смакуя продукт.

      Когда же нам становилось невмоготу, вздыхал, отрезал от понравившегося куска часть и вместе с очередной банкой, передавал в форточку.

      – А теперь немного посиди,– говорил кто-нибудь и запирал ее изнутри.

      После этого мы накрывали стол, а Саня печально смотрел через стекло. Мол, зачем так?

      Не выдержав немого укора, мы открывали форточку, извлекали его и усаживали во главе стола. После чего начиналась трапеза.

      Батоны разрезались вдоль и из них сооружались птюхи*. Одна с тонкими пластинами сала, вторая с вареньем. Затем в стаканы наливался чай (в столовой он был бесплатно), и начиналась трапеза.

      – Хорошо, – говорил кто-нибудь, уплетая, бутерброд.

      – Угу,– откликались мы. – Почти как на флоте.

      Учеба пошла легче и мы стали чаще выходить в город, знакомясь со столицей.

      Этап становления прошел.

      Как ни странно, наиболее интересной на первом курсе для нас была марксистско-ленинская философия. В то время этот предмет являлся обязательным во всех гуманитарных ВУЗах СССР, однако в силу сложности и заумности изложения, студентами практически не воспринимался. Все изучение сводилось к зазубриванию определенных догм и постулатов, а также конспектированию работ классиков. Применительно к этому предмету действовал принцип: сдал экзамен и забыл.

      В ВКШ наблюдалось обратное, что на первый взгляд являлось само собой разумеющимся, поскольку органы госбезопасности неразрывно были связаны с партийной системой страны, а она являлась практическим воплощением данной науки в жизнь.

      Однако главное заключалось не в этом. Необычным были изложение предмета и неординарность лектора. Им являлся кандидат философских наук, доцент Газенко.

      Ко времени нашего обучения это был преклонного возраста изможденный и практически слепой старик, фанатично преданный своей науке. У него был целый ряд учеников, ставших известными профессорами, но не разделявших взглядов своего учителя.

      Насколько было известно, в тридцатые годы Газенко руководил одним из секторов ЦК ВКПб, готовившим политические доклады непосредственно Сталину.

      После смерти вождя, он опубликовал несколько работ по теории марксизма-ленинизма не вписавшихся в общепринятые рамки и стал подвергаться гонениям.

      В конечном итоге оказался в нашем учебном заведении, где и продолжил свою научную деятельность, одновременно читая соответствующий курс.

      Лекции