Мой город 5. Инвалид. Дмитрий Георгиевич Боррони

Можно было догадаться что у Клавдии Ивановне он возможен, но никто об нем не думал. Клавдия Ивановна всегда была решительной и стойкой женщиной. Прошла воду, огонь и медные трубы, и никогда не впадала ни то что истерический припадок, но и в безумный то же. Так что Марья лишь могла пожалеть свою мать. Она как могла утешала ее, но все ее попытки утешить ее были тщетны. Клавдия Ивановна была безутешна. Она смотрела на свою дочь и видела в ее лице убийцу. Она по-прежнему считала что это она виновата в том что ее дочь, сестра Марьи мертва. Виновата в этом лишь только она. Она, и никто другой. В какой-то момент ее взор изменился. Он стал безумен. Смотря на Марью, она видела в ней своего врага. Сев на диван, она вцепилась руками в ее горло, и попыталась задушить обвиняя ее во всех своих несчастьях и смерти ее любимой дочери, Олеси. В какой-то момент Марья смогла отъехать от дивана, и в этот миг руки Клавдии Ивановны разомкнули свои оковы, и горло Марьи стало свободно, а Клавдия Ивановна упала на пол, оря во всеуслышание:

      –Убийца, убийца, убийца. – затем она набросилась на Марью, но та успела отъехать в сторону, и Клавдия Ивановна упала на пол.

      –Хватит. – резко сказала Марья. – Достаточно этой комедии. – сказала она. – То что было – не вернешь. «Надо жить дальше», – затем она сказала. – Олеси нет, и это факт. – затем она сказала. – Вряд ли ей бы понравилось до чего Вы себя довели, что сделали с ее ребенком. – затем она сказала. – Этого она Вам не простила б. – затем она прикрикнула. – Встаньте. Хватить винить кого бы то ни было и саму себя, что не уберегла свою дочь. Вы и я не виноваты в том, что произошло с ней. Ребенок здесь совершенно не причем. Он лишь ребенок, и только. – затем она сказала. – Я понимаю, что Вы от него избавились. Вам он напоминал ее, и Вы не смогли себя простить что вы ее не уберегли. Но ребенок тут совсем не причем. – затем она поинтересовалась. – Где он? Куда Вы его дели?

      Клавдия Ивановна потихоньку пришла в себя. Она встала с пола и подошла к окну. Смотря вдаль пустым стеклянным взглядом, она восстанавливала по крупицам те вчерашние события, которые стали для нее роковыми. Для нее и для ее внучки. В это самое время ее мозг словно обнулился. Он стал пуст, и казалось что в нем ничего не осталось.

      Видя такое состояние своей матери, Марья поспешно подъехала к ней на своей коляске, и сказала:

      –Мы все делаем ошибки в своей жизни. – затем она тяжело вздохнув, добавила. – К сожалению некоторые ошибки нельзя исправить. – сказала она. – Я за свою ошибку буду расплачиваться всю свою жизнь. – затем она сказала. – Не надо чтобы из-за того, что Вы ненавидите меня, хоть я ни в чем не виновата, расплачивалась дочь Вашей дочери, моей сестры, Вашей внучке. – затем она сказала. – Не надо, она этого не заслужила. «Ребенок ни в чем не виноват». – затем она спросила. – Вы это понимаете?

      Клавдия Ивановна посмотрела на дочь добрыми материнскими глазами. В них уже не было той пустоты и задуманного разумом рассудка который Марья наблюдала у своей матери ни так давно. Казалось что этого приступа истерии