Говорящий тайник. Валерий Гусев

удостоверения и ворчал:

      – Печать кривая, вся смазана! Фотография старая! – Но после того, как на площадке басовито и нетерпеливо залаяла служебная собака, отпер дверь. – Так бы сразу и сказали.

      Началась обычная в таких случаях работа. Снимали отпечатки пальцев, расспрашивали Маринку, подбирали что-то с пола и укладывали в конверты. Зато собака сразу взяла след и уволокла своего проводника за собой.

      – Странно, – сказал один опер. – Ничего не взяли. Видно, не нашли.

      – Рано делать выводы, – сказал другой. – Девочка может не знать о том, что где-то в доме хранится что-то ценное. Дождемся взрослых. Ты их вызвал?

      – Да, скоро будут.

      Вернулась собака, втащив за собой запыхавшегося проводника. В зубах она держала какое-то разноцветное тряпье.

      – С помойки притащили? – усмехнулся первый опер.

      Собака положила тряпку на пол, села и улыбнулась.

      – Это Матреша! – крикнула Марина. – За что же вы ее так растрепали?

      – Никто ее не трепал, – обиделся проводник. – В таком виде нашли. На обочине. Видимо, злоумышленники там в машину сели. А куклу бросили.

      Тут приехал папа и взял Алешку за ухо:

      – Ну, что ты тут натворил?

      – Ничего особенного – заложницу освободил.

      Алешка еще раз рассказал все, что случилось.

      – Когда ты возле дома вертелся, никого не видел рядом?

      – Какой-то дядька из подъезда вышел.

      – Подробнее, Алексей.

      – В пальто, воротник был поднят. В шапке, она у него почти до носа была нахлобучена. В штанах, они…

      – То, что в штанах – понятно, зимой без штанов не ходят. Хотя сейчас чудаков хватает. Что еще? Какие-то приметы?

      – Нос! – сказал Алешка.

      – Красный? Кривой? Длинный?

      – У него кончик такой… раздвоенный. Я еще подумал – муравьед какой-то.

      – Так! – папа переглянулся с одним из оперов.

      – Неужели Шмагин? – удивился тот. – Ну и наглец. Он же в розыске.

      – Разберемся. – Папа обратился к эксперту, который осматривал дверной замок. – Что у вас?

      – Да ничего особенного, товарищ полковник. Замок открывали родным ключом. Или очень классными отмычками.

      – Марина, – спросил папа, – ты никому не отпирала дверь?

      – Нет.

      – И никому не давала ключи?

      – Нет.

      – И не теряла?

      – Нет.

      – И ты ничего не слышала?

      – Нет. Только потом его голос. Такой страшный!

      – Ты бы смогла его узнать, этот голос?

      – Да!

      «Наконец-то, – подумал Алешка. – А то все нет да нет».

      Он незаметно подобрал с пола куклу Матрешу Она имела жалкий вид. Снег с нее стаял, она была вся мокрая. Но самое главное – зачем-то разрезана сверху донизу. Из разреза торчала серая вата. «Вот дурак-то», – подумал Алешка. Это он сначала так подумал. А потом он подумал совсем по-другому. Но никому об этом ничего не сказал.

      Тут примчались взволнованные Серегины-старшие. Они больше волновались за Маринку, чем за квартиру. И это нормально. И они тоже сказали, что ничего ценного