Цветок и Буря. Анастасия Олеговна Юрасова

пленника. Боевые монахини уже заканчивали свою работу, а Юань стоило больших усилий безопасно расходовать свое ци, дабы трескучий ветерок светло-фиолетового цвета не доставлял больших неудобств крутившейся рядом женщине. – Вечер изящных искусств с каждой минутой все ближе, а Вы торчите в этой вонючей дыре вместо того, чтобы томиться радостным предвкушением и переодеваться.

      – Предвкушение тем сильнее, чем дальше ты от желанного, – улыбнулась Юань. – Господин Цветок далеко, лицо его ускользает из воспоминаний, а потому я, несомненно, еще сильнее тоскую, желая поскорее увидеть возлюбленного, подхваченного энергией танца.

      – Какие красивые слова! – восхитилась Глава Клана. – Даже я, и то не сказала бы лучше!

      – К несчастью, парадные облачения, которые мы везли с собою в Ваш клан, были украдены вместе со шкатулками. Я пришла сюда одна, без единой монетки на руке или мешка за спиной.

      – Мы уже одолжили Вам прекрасное ханьфу и ночные одежды, – ответила женщина с рвением любящей матери. – В мире, где ци способно влиять на реальность, подогнать любой наряд под подходящий размер и форму не составит большого труда. Смею надеяться, что Вам придется по вкусу ритуальное лунпао, в котором я сама лицезрела танец своего супруга много и много лет тому назад.

      – Вы одолжите мне свое ритуальное лунпао времен ранней юности? – искренне изумилась Юань; от благодарности у нее даже перехватило дыхание. – Какая честь!

      – Ну что же Вы, право, – повела плечами Глава Клана. – Это для нас большая честь принимать здесь будущую легенду.

      Бабушка нередко рассказывала им с сестрами истории о своей юности, важной частью которой, несомненно, был обширный гарем: будучи молодой, сильной и пассионарной, она могла не спать ночами напролет, приглашая к себе юношей. В спальне у нее хранился ларец с нефритовыми жетонами, выгравированные на которых имена принадлежали ее наложникам, и, дабы позвать к себе одного из них, ей приходилось совершать целый маленький ритуал: лишь прочитав очистительную мантру и поблагодарив Мать Богов за предоставленную ей роскошь, Глава Клана могла ударить в настольный гонг, дабы протянуть хранительнице гарема выбранный жетон с именем полюбившегося парня.

      Укутанные в ритуальное покрывало из пуха цапли, наложники являлись к ней, исполняли свой долг и исчезали с рассветом, оставляя после себя лишь слабый флер приятных воспоминаний. Бабушка говорила, что никогда не запоминала их лица – только имена на треклятых нефритовых жетонах.

      Говорить с младшими родственницами о науке любви и ее философии не было запрещено законами клана Бури: в то время как для юношей существовали специальные учителя, наставлявшие их на путь истинного наслаждения и обучавшие страсти, девушки должны были узнавать о мужчинах из уст старших родственниц, имеющих опыт и свою точку зрения.

      – Тогда я считала, что всякий мальчик на этом свете создан исключительно для страсти и удовольствия, что сама Мать Богов наградила его особой чувствительностью к любви и научила воз�