Цветок и Буря. Анастасия Олеговна Юрасова

Матери Богов.

      Все, что требовалось – находиться в состоянии блаженного равнодушия как можно больше, культивируя в себе абсолют спокойствия.

      Юань поморщилась, удивленная внезапной мыслью о Тине: юноша был так очарователен, когда забывал о правилах этикета, невольно ускорял шаг или растерянно глядел в никуда, задумавшись о чем-то.

      «Да что это с тобою? Прекрати».

      Она снова сосредоточилась на очищении мыслей, на полной отстраненности от бренных реалий, их условностей и оков, однако каждый раз, стоило ей достичь почти что идеального транса, как образ жениха все портил, навязчиво возникая перед глазами и заставляя глупо улыбаться, как малолетнюю влюбленную дурочку. Решив, что на сегодня дневные молитвы и даже медитации, видимо, отменяются, Юань глубоко вдохнула, задержала дыхание и осмелилась нырнуть в зловонный сумрак камеры, которая, судя по всему, пустовала уже очень давно.

      К несчастью, запах оказался столь сильным, что уже через полминуты пребывания внутри девушка сдалась и задействовала немного ци из восстанавливающегося энергетического сосуда: легкий трескучий ветерок поднялся вокруг ее тела, развевая полы и рукава ханьфу. Это, разумеется, совсем не соответствовало приличиям и правилам поведения в кругу соратниц, однако запускать собственное достояние и превращать подземные ходы в зловонный кошмар тоже не считалось нормальным, так что госпожа Цветок и Юань были квитами.

      Монахини разожгли таинственные символы на стенах, полу и потолке, так что теперь в комнате было не настолько темно, как поначалу: окон внутри не было, а единственным предметом мебели оказалось каменное возвышение, похожее на жертвенный алтарь. Вокруг возвышения символы кустились особенно часто – предположительно, выполняя защитную функцию и мешая преступнику сбежать – а рядом с опущенным на него телом юноши уже лежал фамильный шест с запертым внутри Гэтю.

      «Что, хорошо я смотрюсь рядом с поверженным врагом? – спросил он задорно, едва завидев Юань. – Красивый ветерок. Не хочешь добавить к композиции серого дымку́? Слышал, сейчас это модно среди молодежи».

      Девушка только молча огрызнулась: шутить о вещах, напрямую связанных со смертью Дэйю, казалось ей омерзительным. Монахини тем временем уже заканчивали свою работу, сковывая тело и без того беспомощного юноши крепкими цепями, наполненными той же энергией ци, что и призрачные доспехи Главы Клана; сама госпожа Цветок сорвалась со своего места и бросилась к Юань, едва завидев ее. Глаза женщины блестели от восторга, губы расплылись в льстивой улыбке.

      – Слов подобрать не могу, какая же Вы талантливая! – всплестнула руками она, и девушка благодарно поклонилась, хотя спину уже сводило от этих бесконечных формальностей. – Я, кажется, говорила, как восхищаюсь Великим Оком Разума и Вашей бабушкой? Воистину, прекрасные женщины воспитали будущую великую воительницу, что запомнится истории как талантливейшая из своего рода – попомните мое слово!

      Юань не могла не почувствовать легкий укол раздражения.

      «Моя