Незнакомцы на Монтегю-стрит. Карен Уайт

другое. Нола твоя дочь. Представь, что какой-то подросток делает то же самое с ней.

      Джек мгновенно преобразился, его было не узнать. Если честно, я даже испугалась.

      – Я бы убил его.

      – Именно. Для тебя, Джек, это неизведанная территория. Вообще-то для нас обоих. Но у меня, по крайней мере, есть смутные воспоминания о том, что я когда-то была подростком, так что, возможно, мне чуть полегче. Из того, что я помню о том, что было в моей голове в ее возрасте, могу дать тебе один-единственный совет: наберись терпения и продолжай попытки достучаться до нее. И не слишком расстраивайся, когда она будет тебя отвергать. Она придет к тебе, как только поймет, что здесь она в безопасности, что у нее есть семья, которая любит ее, даже несмотря на ее дурацкую одежду и все такое прочее. – Я не стала комментировать внезапную заботу Джека о дочери. Это было так неожиданно и так трогательно. Даже слишком.

      – Тем не менее, – сказал он, выпрямляясь, – я постараюсь узнать о Бонни как можно больше. Вдруг обнаружится что-то такое, что может помочь мне найти с Нолой общий язык. Ничего другого у меня нет, но надо же с чего-то начинать.

      Я едва не сказала ему, что быть заботливым отцом – это очень даже неплохо для начала, уж кому как не мне это знать, и что фактически он уже им стал, но тут у меня зазвонил телефон. Достав его из кармана, я посмотрела на номер.

      – Мать, – пояснила я Джеку, поднося телефон к уху. – Алло?

      – Твой отец спит, и я подумала, что сейчас самое время поговорить с тобой про этот кукольный домик.

      Мой отец, всю свою жизнь не веривший ни в каких ночных барабашек, недавно увидел своего первого призрака, давно умершего гессенского солдата, который несколько столетий проживал в доме моей матери. И хотя он по-прежнему отрицал их существование, объясняя, что, мол, это лишь игра света и тени или моего собственного воображения, его заявления звучали далеко не столь безапелляционно, как раньше.

      – А что с ним не так? Ты сказала, что видела лишь ослепительно-белую вспышку.

      – Сначала да, – сказала мать, помолчав. – Но потом…

      – Что – потом? – уточнила я.

      – За этим светом что-то было. Что-то… зловещее. Но кто-то, или что-то, загородил меня, не давая мне увидеть, что именно. Возможно, пытаясь защитить меня или их, не знаю. В любом случае не ставь его в комнату Нолы, пока мы не выясним, что это такое.

      Я нахмурилась:

      – Боюсь, мы опоздали. – Я посмотрела на Джека. Его лицо тоже было серьезным.

      Я слышала, как мать дышит в телефон.

      – Тогда будь очень, очень осторожна. Следи за Нолой и ее поведением. Дай мне знать, если заметишь за ней какие-то странности или если вдруг она станет слишком упрямой.

      – Мам, ты серьезно? Можно подумать, я узнаю отличия!

      – Ничего. В течение недели вы переедете ко мне, и я тоже смогу наблюдать за ней. Или даже предложу поставить эту вещь на первом этаже.

      – Удачи тебе. Когда ей чего-то хочется, ее не переубедить. В этом отношении она вся в отца, – я покосилась на Джека. Тот ответил мне хмурым взглядом.

      – Как