В клетке. Вирус. Напролом. Джон Скальци

все вы в основном состоите из мяса, набитого в кожу. Так же как и хот-доги. А во-вторых, хот-доги – это большей частью губы и жопы. Так же как и вы – большей частью излишне болтливы и непривлекательны.

      – Мило, – выдавил Дэвидсон.

      – Вы спросили – я ответил.

      – Да, но почему именно доджер-доги? Я всю жизнь болею за «доджерсов»[1], имею право знать.

      – А почему трилы? Почему «бряки»? Такой сленг.

      – А для него есть сленг? – спросил Дэвидсон, кивая на тихо сидящего Белла.

      – «Мул».

      – Логично.

      – Ну да.

      – Когда-нибудь пользовались таким?

      – Интегратором? Один раз, – ответил я. – В двенадцать лет родители взяли меня в парк развлечений «Мир Уолта Диснея». Решили, что будет лучше, если я прочувствую чудеса в человеческом теле, и наняли для меня интегратора на целый день.

      – И как оно? – спросил Дэвидсон.

      – Отвратительно, – сказал я. – Было жарко, через час у меня заболели ноги, и я чуть не описался, потому что понятия не имел, как вы писаете. Обо мне ведь все время заботились, а хаденом я стал совсем маленьким и уже не помнил, как это делается естественным образом. Интегратору пришлось, что называется, выйти на поверхность, чтобы помочь мне, что им, вообще-то, не полагается, когда они с кем-то в голове. Через пару часов я совсем расхныкался, мы вернулись в отель и переключили меня обратно на трила. И вот тогда я и в самом деле отлично провел время. Хотя интегратору все равно заплатили за целый день.

      – И с тех пор вы больше не пробовали?

      – Нет, – сказал я. – Чего ради?

      Дэвидсон что-то неопределенно промычал, а потом дверь в комнату для допросов открылась, и вошла Ванн с двумя стаканчиками кофе в руках.

      – А ведь она тоже. – Дэвидсон показал на нее.

      – Что – тоже?

      – Интегратор. Ну, или была, пока не пришла в Бюро.

      – Я этого не знал, – сказал я, глядя, как Ванн садится напротив Белла.

      – Вот почему она вами и занимается. Знает вас, как никто из наших. Без обид, но у нас у всех просто в голове не укладывается, как вы вообще живете.

      – Понимаю.

      – Да, – сказал Дэвидсон и умолк, а я уже знал, что дальше последует рассказ о родственниках-хаденах – скорее всего, дядюшке или кузине. – У моей кузины был синдром Хаден, – печально поведал Дэвидсон, и я мысленно поставил галочку в графе «гениальные прозрения». – Она заболела еще в первую волну, тогда никто вообще не понимал, что это за хрень. У вируса даже названия не было. Кузина подцепила грипп, потом вроде пошла на поправку, и тут – оп. – Он пожал плечами.

      – Клетка, – подсказал я.

      – Она самая. Помню, пришел в больницу навестить ее, а там целое крыло ступорных. Лежат и дышат, и все. Несколько десятков. А ведь всего пару дней назад ходили, жили нормальной жизнью.

      – И что случилось с вашей кузиной?

      – Не выдержала. От ступора что-то в мозгу не так пошло, психоз или вроде того.

      – К сожалению, такое часто случается, – подтвердил я.

      – Ну да. Пожила еще пару лет, а потом тело не выдержало.

      – Сочувствую.

      – Да, дерьмово, – сказал Дэвидсон. – Только

1

Бейсбольная команда «Лос-Анджелес доджерс».