Sabbatum. Химеры. Елена Ромашова

кивает, продолжая улыбаться идеальной белоснежной улыбкой. Варя хихикает в стороне. Понятно, она была в курсе. Смею предположить, она и навела чары на Ганна, так как заклинание сложное, а сестра талантливая ведьма, способней меня.

      – Думаю, ты позабавилась… – я злая как черт. Меня только что выставили дурой.

      – Аня, не злись на нас, – сестра лисой, осторожно, подходит ко мне и гладит по плечу, еле сдерживая рвущийся смех. – Мы не хотели тебя высмеять или подшутить. Просто это было так мило: как ты переживала за Кевина.

      – За Кешу, – поправляет Варю смеющийся Ганн.

      – А вот ни капли теперь не буду за вас переживать! Засранцы вы оба! – Я вскакиваю с места, но прежде, чем рвануть в комнату, смотрю на эту улыбающуюся сладкую парочку. После чего, ткнув пальцем в Кевина, добавляю: – А вот теперь тебя не жалко! Так тебе и надо. Надеюсь, условия Вяземки отомстят за меня, Кеша.

      Я демонстративно, с гордым и оскорбленным видом ухожу в свою комнату, непременно хлопая дверью так, чтобы эти двое услышали.

      Заклинание всеязыция! Ну какая я дура! Конечно же, он обратился бы к нему! Это нормально, это предсказуемо. Только не для меня наивной. А ведь сама же так английский выучила.

      Заклинание сложное, но значительно облегчающее жизнь. Варя тогда талантливо сплела его, наложив на меня чары. Задача в том, чтобы правильно сплести энергетическую вязь заклинания и вложить в голову. Сделаешь правильно – и вуаля! через две недели выучиваешь язык с легкостью, главное только слушать его все эти две недели. Сначала ты не понимаешь ничего, потом только отдельные слова, затем ловишь смысл текста и можешь составить простые предложения, к концу второй недели уже в совершенстве знаешь все и можешь с трибуны ораторствовать на новом языке, рассуждая на любые философские темы бытия. А вот если неправильно сплести, это чревато проблемами с памятью, может совсем привести к дислексии или дисграфии. Поэтому я тогда и не взялась его делать. А Варя, будучи смелее меня, и, как я уже сказала, талантливее, отлично справилась, притом дважды: со мной и с собой.

      Опускаюсь на кровать, и на меня накатывает тоска, стоит снова остаться в одиночестве. Это постоянная боль, просто наедине с собой только ее и чувствуешь. Словно из незакрытого крана капает: ты привыкаешь к звуку, но все равно мешает. Моя капель состоит из одного имени – Рэй.

      Где-то там он… Стоит закрыть глаза, так и вижу его лицо, пускай уже размытое памятью, но глаза!.. Эти глаза мне снятся каждую ночь. Бесконечная гроза с разными оттенками. Но самая мучительная – та, в которой тьма и пустота: последний взгляд, когда Виктор практически оттаскивал меня от Оденкирка к машине на ступенях Вашингтонского суда.

      Я снова чувствую, как встает комок в горле, а на глаза наворачиваются слезы, превращая мир в бесформенные пятна. На тумбочке сначала загорается дисплей моего старого телефона, а затем идет звук.

      Беру и вижу СМС от Виктора. Открываю, начинает загружаться фотография: на красивой белой широкой кровати стоят картонные пакеты «Chanel», а рядом коробочка с логотипом «Tiffany&Co». Подпись: «Они ждут тебя,