Дело об архиве Уильяма Шекспира. Алексей Калугин

тебе только благодарен, – ответил инспектор.

      – Хорошо, пришлю практиканта.

      – Спасибо, Элис, – инспектор нажал кнопку отбоя. – Может быть, у вас есть что-нибудь еще, что следовало бы передать на экспертизу? – обратился он к гостю.

      – У меня имеется первое издание поэмы «Венера и Адонис» с дарственной надписью Шекспира. Но я очень дорожу им, а потому оставил дома.

      – Жаль, – насмешливо улыбнулся инспектор.

      Хвостов посмотрел на стоявший рядом с креслом кейс.

      – С собой у меня первое издание сонетов «ин-кватро». Но вам, должно быть, известна эта книга.

      – Если это издание Джорджа Элда 1609 года, – усмехнулся Шелуденко, – то я могу подарить вам один из имеющихся у меня экземпляров.

      Хвостова задели не столько слова инспектора, сколько тон, каким они были произнесены.

      – В таком случае, – сказал он, – можете взять один из своих экземпляров и прочитать имеющееся в книге посвящение.

      – Я помню его наизусть, – все так же насмешливо ответил инспектор.

      – А я хочу, чтобы вы еще раз на него взглянули!

      Наклонившись, Хвостов быстро провел магнитным ключом по замку, открыл кейс и достал из него небольшую книжечку.

      – Вот! – торжественно возложил он книгу на стол.

      Как Шелуденко и ожидал, издание было ему знакомо. На титульном листе значилось:

      «Сонеты Шекспира. Никогда ранее не издававшиеся.

      В Лондоне. Д.Элд для Т.Т. Будут продаваться Уильямом Эспли. 1609».

      Книжка выглядела совсем как новая, но, судя по качеству бумаги и печати, она, скорее всего, действительно была отпечатана в 1609 году.

      – Это даже на контрабанду не тянет, – разочарованно покачал головой инспектор. – В свое время мы выдавали туристам разрешение на покупку в прошлом этого издания. Разумеется, в строго ограниченных количествах.

      – Посмотрите на посвящение!

      Возмущенный медлительностью инспектора, Хвостов сам перевернул страницу и ткнул пальцем в нужную строку.

      – «Единственному вдохновителю следующих сонетов, мистеру Дабл-ю Эйч, всех благ, – вслух прочитал Шелуденко. – Все счастье и саму вечность, предсказанную нашим бессмертным поэтом, – благосклонному искателю приключений в момент отбытия. Т.Т.» – Закончив читать, он перевел взгляд со страницы книги на Хвостова. – Вы хотите сказать, что вам известно, кто такой этот таинственный «мистер Дабл-ю Эйч»?

      – Во-первых, вы не совсем точно перевели текст со староанглийского, – тяжело и как-то даже обреченно вздохнул гость. – Следует читать не «единственному вдохновителю», а «исключительному подателю следующих сонетов». Ну а что касается инициалов, то «Дабл-ю Эйч» означает «Вальдемар Хвостов».

      Шелуденко не успел никак отреагировать на сделанное замечание. Дверь кабинета без стука отворилась, и в помещение вошел присланный за рукописью практикант.

      – А стучаться вас не учили? – недовольно глянул на парня с всклокоченной рыжей шевелюрой Шелуденко.

      Парень словно и не услышал заданный ему вопрос.

      – Я за рукописью, –