Женщина на кресте (сборник). Анна Мар

пришел каяться перед вами, Алина…

      – Вы?

      – Да, я. Я наводил о вас справки. Не сердитесь. Я чересчур поглощен вами.

      – И что же вы узнали?

      – Ничего.

      – Ага… вы наказаны. Они посмеялись.

      Потом она рассказала ему о своем детстве и юности, рассказала спокойно и просто.

      – Моя мать, урожденная графиня Гед. Почему она не вышла замуж – я не знаю. Однажды она поехала в Рим и вернулась оттуда уже со мною. Говорят, мой отец – итальянский патер. С тех пор она жила безвыездно в своем родовом имении. Она была высока, худа, смугла. Презирала людей и ненавидела животных. Я не помню, чтобы она взяла меня на колени или дала мне конфетку. Если неожиданно она замечала меня, ее взгляд становился тусклым. «Вы здесь, Алина? – спрашивала она. – Кто пустил вас ко мне?». Она учила меня читать по большой книге без картинок. В окно я видела парк. Вода чернела в круглом бассейне. Над ним часто летали голуби и садились на каменную балюстраду. Осенью листья лежали там грудами, как снег, и это рождало грусть.

      – Ну, Бог с нею, Алина… лучше рассказывайте дальше.

      Она засмеялась его нетерпению, восхищенная и польщенная.

      Тучи затянули небо. Молния вспыхивала ежеминутно, а удары грома следовали после больших пауз. Старая Войцехова закрывала торопливо окна. Почти сейчас же потоки дождя обрушились на сад и дом. Поднялся бешеный ветер.

      Шемиот, глядя на Алину, улыбался. То, что он угадывал в ней, становилось для него все более и более ясным.

      Она продолжала.

      В доме ее матери было восемнадцать комнат, и все красиво убраны. Бронза, фарфор, драгоценные ковры и картины, старинные кружева и бриллианты, редчайшая библиотека и сувениры царственных лиц – все это перешло от целого ряда предков, В 1807 году маршал Дюрок со своим штабом останавливался здесь.

      Лучшее воспоминание Алины – библиотека. Ежедневно она пробиралась туда и читала все без затруднения, ибо ни один шкаф не запирался. Когда Алине исполнилось десять лет, мать написала кому-то в Англию. Мисс Уиттон приехала немедленно. Она не побоялась суровой зимы и тишины имения. Это была стройная, золотоволосая женщина, красивая и веселая. Она носила исключительно белые платья, белую обувь, белые кораллы на шее и душилась гелиотропом. Мисс Уиттон выбрала самую отдаленную комнату на верхнем этаже. Обои там были светлые, с золотой полоской, мебель и ковер цвета сливок. На мраморном камине она поставила желтые ассирийские вазы, подарок матери Алины. Мисс Уиттон звала сюда свою воспитанницу, если бывала нездорова. Это случилось также тогда.

      Алина опустила глаза, смешавшись.

      Шемиот спросил ее ласково:

      – Она наказывала вас, вероятно?…

      Лицо Алины запылало. Она кивнула головой, кусая губы.

      – Как?…

      – О… не мучьте меня… Почему вы спрашиваете?

      – Это касается вас…

      Алина перевела дух и овладела собой.

      – Я не знала, как приятно говорить об этом с Шемиотом, – думала она.

      – Она