Горбун. Поль Феваль

дитя?

      – Об имени, которое я буду носить.

      – Ах, да. Да. Конечно же, о вашем настоящем имени «Аврора». Но мы говорили еще о чем-то другом. Эти шумливые наниматели меня отвлекли, и я запамятовал…

      – Неужто, запамятовали, принц? – донья Круц лукаво улыбнулась. Гонзаго наморщил лоб, будто силясь вспомнить.

      – Ах, да, верно. Вы говорили о какой-то девушке, вашей ровеснице, с которой вы подружились и которую тоже звали Аврора.

      – Да, мсьё принц, она была очень хороша собой, и такая же, как я, сирота.

      – Вот как? Вы с ней встретились в Мадриде?

      – В Мадриде, мсьё.

      – Она испанка?

      – Нет, – француженка.

      – Француженка? – переспросил принц, изо всех сил пытаясь показать, что эта тема ему не интересна. Он даже зевнул. Но похоже, однако, пока что он старался зря. С очаровательной физиономии доньи Круц не исчезала озорная усмешка.

      – Кто же ее опекал? – словно из вежливости поддерживая беседу, продолжал принц.

      – Одна пожилая женщина.

      – Разумеется. Но кто платил дуэнье.

      – Какой-то господин.

      – Француз?

      – Да, француз.

      – Молодой, – старый?

      – Молодой и очень красивый.

      Она взглянула на Гонзаго. Тот весьма искусно второй раз изобразил зевоту.

      – Но почему вы говорите со мной о вещах, которые вам неинтересны, принц? – донья Круц теперь открыто иронизировала. – Я никогда не подозревала, что вы так любопытны, монсиньор.

      Гонзаго понял, что игру с доньей Круц нужно вести тоньше и осторожнее.

      – Вы ошиблись, дитя мое, – я совершенно не любопытен. Меня не интересует сами по себе ни эта девушка, ни этот мужчина. Спрашиваю же со вполне определенной целью. Поверьте, есть на то основания. Кстати, как звали этого господина?

      На сей раз юная красавица явно не желала отвечать.

      – Я забыла, – сухо ответила она.

      – Но возможно, если вы захотите вспомнить… – с улыбкой, словно играя, настаивал Гонзаго.

      – А вы поднапрягите память… давайте будем вместе вспоминать… ну – с, итак…?

      – Какое значение имеет для вас его имя?

      – Когда вспомним, то поймете. Может быть, его звали…

      – Монсиньор, – прервала его девушка, сколько бы я ни старалась, мне все равно не вспомнить.

      Эти слова она произнесла с такой решимостью, что дальнейшие настаивания были бессмысленными.

      – Хорошо, не будем больше об этом! – с подчеркнутой разочарованностью развел руками принц. – Очень грустно, что ваша память столь коротка. Могу, если угодно, объяснить, почему грустно. Француз, живущий в Испании, не может быть никем иным, как изгнанником. Вряд ли ему там хорошо. Если бы я знал его имя, то мог бы у моего друга регента выхлопотать для него амнистию, вернуть вместе с дочерью, или кем там она ему приходится, на родину, и вы, донья Круц, – прошу прощения Аврора, опять бы сошлись с любимой подругой. Ведь вам здесь