Горбун. Поль Феваль

на маленькую Аврору. В темноте он плохо различал черты ангелочка, но чувствовал и слышал его дыхание, нежное и чистое, как весенний ветерок.

      – Какой счастливый, какой безмятежный у ребенка сон. Его мать сейчас заливается слезами, а отец… О – о! Нет. Это в корне меняет дело. Дуэли не будет!

      Лагардеру доверена судьба маленького существа. Несколько минут назад бесшабашный искатель приключений теперь стал другим человеком. В его сознании отчетливо прозвучала простая мысль:

      – Я ведь никогда в жизни не держал на руках ребенка!

      В это мгновение за околицей Таррида пропел третий рожок. Снова вздрогнув, Лагардер словно очнулся от грез, в которых он представлял себя отцом. За трактиром «Адамово яблоко» послышались быстрые шаги. Их нельзя было спутать с походкой некоторое время назад пивших здесь вино солдафонов. При первых же их звуках Лагардер понял:

      – Это он.

      Невер видимо оставил своего коня на опушке леса.

      Через какую-то минуту Лагардер успев догадаться, что сигналы в долине, в лесу и за деревней подавались по поводу Невера, увидел, как тот прошел перед лампадой, освещавшей статую Пречистой Девы. На мгновение мерцающий огонек выхватил из темноты погруженное в раздумье лицо молодого аристократа, потом мелькнул неясный силуэт его высокой осанистой фигуры, – мелькнул и исчез. Невер спускался по ступенькам узкой крутой лестницы в траншею. Достигнув дна, он со звоном выдернул из ножен шпагу и пробормотал.

      – Пара горящих факелов не помешала бы.

      И двинулся вперед на ощупь, спотыкаясь о разбросанные там и сям снопы сена.

      – Этому шевалье, видно, вздумалось поиграть со мной в жмурки! Эй! Есть тут кто-нибудь?

      – Есть. Это я, Лагардер, – отозвался парижанин, – и, слава Богу, что здесь нет никого другого.

      Невер, словно не расслышав второй половины фразы, устремился на голос.

      – За дело, шевалье, – воскликнул он. – Протяните ко мне кончик шпаги, чтоб я понял, где вы есть. Разговор у нас будет короткий.

      Левая рука парижанина по – прежнему исполняла роль колыбели, где мирно посапывала малышка.

      – Но прежде мне необходимо вам сказать, мсьё герцог… – начал он.

      – Никаких разговоров, – перебил Невер, – после того пояснения, что я получил от вас сегодня утром, быть не может. Так. Вот я вас уже чуть – чуть вижу. К бою!

      Лагардер не собирался драться. Его шпага, которая обычно в мгновение ока взлетала в воздух, сейчас так же, как и ангелочек в его левой руке, тихо дремала в своих ножнах.

      – Отправляя утром вам письмо, я не знал того, что мне стало известно вечером.

      – Как же, понимаю, – с насмешкой ответил молодой герцог. – Нам не по нраву вести бой в темноте, не так ли? – и он сделал шаг вперед с поднятой шпагой. Лагардеру волей неволей пришлось отскочить назад и обнажить оружие.

      – Только выслушайте!

      – Чтобы вы снова оскорбляли мадемуазель де Келюс? – голос герцога дрожал от гнева.

      – Нет же, нет. Клянусь. Я должен вам