Гастарбайтер. Георгий Юров

на маму, двухкомнатную квартиру на правом берегу. В её планах настало время для последней части затянувшегося замужества, и звучала она – развод. Мужа Настя поставила перед фактом, сказав просто:

      – Будем, Лёша, разводится.

      Но эта идея Алексею не понравилась. Он стал говорить, что половина привезённых из Базеля денег принадлежит ему по праву…

      – О каком праве ты говоришь, альфонс? – гневно перебила жена, и глаза её недобро блеснули. – Ты семь лет сидишь на моей шее, я кормлю тебя, обуваю, одеваю, удовлетворяю твою похоть. В конце концов, это мне надоело. Что же тут странного?

      Лёха удивлённо взглянул на неё – они не спали вместе почти со дня свадьбы. Может она его с кем-то путает?

      – А ты знаешь, Лёшенька, что общая недвижимость супругов при разводе подлежит разделу, и я вполне могу забрать эту комнату, – Настя ткнула себе за спину большим пальцем. – Но не делаю этого по доброте душевной. Считай, ты её отработал.

      Лёха подавлено молчал; мало того что жена оказалась змеёй подколодной, так ещё и из собственного дома грозиться выгнать. Столько потрясений за один раз для него было слишком. Настя закурила и, сделав пару глубоких затяжек, нервно потушила сигарету о пепельницу.

      – В общем так. Хочешь расстаться по-хорошему, что бы о деньгах я больше не слышала. Встретимся на суде.

      Брошенный муж сидел, вдыхая нежный аромат французских духов, оставшийся от навсегда ушедшей жены. После всего пережитого он смог произнести только два слова:

      – Вот кобыла!

      ***

      Достав из холодильника оставленную на опохмел «чекушку», Лёха вылил содержимое в стакан. Выпив залпом, он посмотрел в давно не мытое окно кухни и, зайдя в комнату, нашёл в записной книжке нужный номер.

      – Алло. Добрый день, а есть Светлана? Витёк, ты что ль? Это Лёша, Настин муж. Да, богатым будешь. Когда Светка появиться, пусть меня наберёт, только обязательно. Нет, ничего серьёзного, хочу ей кое-что рассказать интересное.

      Сидя в кресле перед телевизором он ждал звонка, и главным для него сейчас было не напиться. Когда Света, одна из обворованных им девушек, тоже киевлянка, позвонила, Алексей выложил ей всё. По возможности обеляя себя и раскрашивая самыми чёрными красками образ супруги. Из его рассказа Настя выходила чёртом в юбке, он, собственно, был не причём. Уяснив суть, Света швырнула трубку и, слушая гудки отбоя, Лёша запоздало думал о том, правильно ли поступил.

      Светлана обратилась к знакомым «бандюкам», Настя – к родственнику отца, сбушнику. На встрече братву покрутили, немного помяв для порядка, и Настю с тех пор ник-то не трогал. Лишь Светкин пьяный муж, Виктор, позвонил Лёхе однажды, сказав заплетающимся языком:

      – Твою бывшую «порвут». Такое не прощают.

      Насте иногда звонила Света, всё допытывалась, будучи «подшофе»:

      – Почему ты так с нами поступила? Мы ведь подругами были, вместе одно дерьмо хлебали.

      В ответ Настя клялась и божилась, что к пропаже денег никакого