Роман Нелюбовича. Олег Велесов

кто проиграет?

      – Давай.

      Я отвинтил пробку, понюхал: не угадал, не на меду. Но раз взялся… За отсутствием стакана, я приложился к горлышку. Главное в питие самогона – не дышать. Выпил, сосчитал до пяти, выдохнул – и снова до пяти. И только потом можно сделать вдох. Я так и поступил; по горлу к желудку прокатился горячий комок и вернулся обратно противной отрыжкой. Я скривился, зато в груди потеплело, голову чуть-чуть повело, глазки сузились. Дышать стало легче, и я сделал ещё один глоток.

      – Закусить есть чем?

      Аркашка протянул покусанное яблоко. Я не стал брезговать, хотя в надкушенных местах яблоко густо покрывали табачные крошки. Я съел яблоко целиком и сказал, словно в оправдание:

      – Давно не пил, с полгода, наверное.

      – Бывает, – философски заметил Аркашка. – Я коли сезон начинается, по неделе не пью, а то и по две.

      – Что за сезон? – уточнил я.

      – Так, – Аркашка махнул рукой. – Летом. Забор поправить, крышу перекрыть…

      – Так ты плотник?

      – И плотник тоже.

      Мы выпили ещё по глотку. Самогон уже не казался противным, а окружающий мир всё больше окрашивался в яркое. И воздух, поначалу такой вязкий из-за переполнявшей его пыли, вдруг стал пахнуть вишнёвым цветом. Не сомневаюсь, он пах так и раньше, только чтобы почувствовать это, пришлось приложиться к бутылке.

      Аркашка кивнул на мою беседку.

      – Хочешь, поправлю? Одну столбушку заменить, и на место встанет.

      Я зевнул.

      – Тебе это надо?

      – Ты мне в долг давал.

      Действительно, денег я от него вряд ли дождусь, так что пускай отрабатывает. Нужно было с самого начала привлечь его к ремонту. Зачем браться самому, если специалист есть? Бутылка самогонки – и все заботы в сторону.

      Мы снова выпили, помолчали каждый о своём и опять выпили. Со стороны двора донёсся скрип цикад, тени удлинились. Возле двухэтажного особнячка зажёгся фонарь, он всегда зажигается, когда вечер уверенно переходит в сумерки.

      Аркашка начал засыпать. Он прислонился к перилам, но голова всё время падала на грудь – это мешало, и он, оставив приличия, растянулся на ступеньках во весь рост. Нет, мне такой товарищ не нужен, пить так пить, а спать и дома можно. Я потряс его за плечо.

      – Чего разлёгся? Вставай.

      Аркашка не отозвался, только засопел громко. Лицо его приняло умильное выражение, как у ребёнка, который после долгого игрового дня наконец-то добрался до постельки – такое же открытое и беззащитное. Посмотрев на него, я вновь почувствовал себя спасателем. Как не крути, а работа пожарного накладывает на тебя целый комплекс обязанностей, и пусть ты ушёл на заслуженный отдых, привычка остаётся, и обязанности продолжают тебя теребить, ибо давно и навечно поселились в твоей крови.

      Я взял Аркашку под мышки и рывком поставил на ноги, потом подсел под него, перекинул тело через плечо, встал. Несмотря на свой не крупный вид, Аркашка оказался тяжёлым. Я почувствовал, как его тяжесть отозвалась напряжением в спине, и подумал: не лучше ли вернуть его на землю и попытаться довести до дома на своих двоих, чем нести вот так, на плече? И