Второй ошибки не будет. Мария Воронова

дорогая, проходите, угощайтесь.

      Она протягивает мне коробочку конфет, не иначе, белая госпожа знакомит дикарей с достижениями цивилизации.

      Коробка действительно мудреная, в форме сердца, каждая конфетка завернута в яркую фольгу. В магазине такое не продается.

      Я отказываюсь, но Алина Петровна настойчива. «Берите-берите!»

      И все-таки нет. Я предлагаю перейти к делу.

      – Ах, Инночка, проблемка пустяковая, – смеется начальница и тщательно закрывает дверь, – нужно всего лишь слегка поправить ваше заключение по той аварии.

      Я делаю виноватое лицо, вспоминая, где могла напортачить. Вроде бы все по шаблону написала, данные перепроверила… Работа у меня скучная и однообразная, но я стараюсь, потому что это единственное, чем я могу еще чуть-чуть гордиться.

      – Совсем капельку, – журчит Алина Петровна, – надо просто написать, что в крови пострадавшего не содержится следов алкоголя.

      – Простите? – Я не так уж сильно удивлена этим предложением, но изображаю сильнейший шок, как викторианская старая дева, случайно увидевшая обнаженного мужчину.

      – Ах, Инночка, не надо так остро реагировать, – начальница дарит мне одну из самых ослепительных своих улыбок, – просто вместо двоечки поставьте нолик, и все. Нужно, чтобы бедняга оказался трезв.

      – Но анализ показывает, что он был пьян, как сапожник.

      – Тише-тише, Инночка, успокойтесь и поймите, что это необходимо сделать.

      – Вы предлагаете мне сознательно сфальсифицировать результат экспертизы? – теперь я изображаю праведное негодование и, в общем, не так уж сильно наигрываю.

      – Ах, Инночка, здесь задействованы серьезные, можно сказать, политические интересы. Вам трудно это понять, вы исполнитель, а я руководитель и вижу всю картину в комплексе.

      – Зато я вижу два промилле алкоголя, и долг запрещает мне сделать вид, будто я их не вижу.

      Алина Петровна хмурится:

      – Не получается у нас разговора, Инна Александровна.

      – Не получается.

      – Вы ведете себя, как ребенок. Ну хорошо, если вы не видите дальше своего носа, я скажу, что поддержка на таком уровне откроет большие возможности перед всем нашим отделением.

      Я пожимаю плечами.

      – Да, это и новое современное оборудование, и научная работа, в конце концов, новое здание. Все это у нас появится, если вы поправите в заключении одну-единственную цифру.

      Знаю, что не стоит, но не могу удержаться:

      – А зачем нам новое современное оборудование, если мы будем в заключениях писать не то, что есть, а то, что надо? Пишущими машинками обойдемся.

      Начальница морщится и поправляет свою безукоризненную прическу.

      – Ах, как все-таки с вами трудно, Инна Александровна! Видимо, придется вам напомнить, что вы – моя подчиненная и обязаны выполнять мои распоряжения.

      Господи, как же хочется запустить руку в безупречную прическу и приложить эту самодовольную рожу об стол… Раз пятнадцать, пока