Осиновские чупакабры. Владимир Алексеевич Сметанин

– даже не грех это будет. Так решай. А я все равно не отступлюсь. – И он допил остатки из стакана. Андрей налил по новой.

      – Как же мы станем его ловить? И поедет-то он, наверно, не один.

      – Вестимо, не один. Ну и что? Он-то наклюкается досыти, мало чего и соображать-то станет. А возчика припугнем. Не пикнет. Морду свою тряпкой обмотаем, только глядеть чтоб. И где-нибудь на горке подождем, чтоб дорогу в оба конца – видно. Коней в лесок заведем.

      – Сколько же ждать-то придется, вдруг в тот день он не поедет, а поедет – вертаться будет незнамо когда? А может статься – заночует в губернии?

      – Не заночует. Он гуляет-то с братией из других мест, в губернии у него товарищей нет. Как нет и в волости – богатющие, они рады бы друг друга съесть. За один стол не сядут, знаешь ведь. А ездит он кажную неделю, больше – по четвергам.

      – Знаю.

      Выпили. Помолчали, напряженно думая.

      – А поедет или нет – это придется в волость наведываться, узнавать. Так мы и без того там через день бываем.

      – Да, это так. Но, может, проще его взять за зебры в губернии, где он гуляет, недалеко от места?

      – Никак невозможно. Я уж прикидывал – нет: запомнят, узнают. Народу шатается много. Если только ехать потом за ним, нагнать и тут прищучить. Но надежа плохая – можем и не нагнать, запросто уйдут, как только заметят погоню. Возчик уж, конечно, будет торопиться и без того: кому же охота по ночам добираться домой? Потом – на коней и лесом, до дому. Вот только загвоздка: надо будет нам сани перед деревней цеплять, будто едем с извоза, или не стоит возиться? Если вернёмся поздно, пожалуй, и без них можно обойтись.

      – Лучше без них – неровен час, кто-нибудь наткнется на сани: как да что?

      – Стало быть, обойдемся. Ну вот. Когда соберемся? Пока его кто-нибудь раньше не достал.

      – Думаешь, могут?

      – Почему нет? Мы-то додумались. А народ сейчас остервенелый, от такой жизни. У одних все, у других – ничего.

      – Давай на той неделе, в середке где-нито. Торопиться негоже, но и ждать долго – перегорим.

      Грохнулся со стола ненароком задетый рукавом штоф. Андрей вздрогнул.

      Купца они подстерегли точно, в четверг. На дороге показался небольшой возок, во всю прыть мчавшийся по плоской вершине возвышенности. Копылов! Они вышли из-за куста у самой дороги и бросили поперек заранее срубленную молодую сосну с ветками. Возчик взревел, конь шарахнулся в сторону и тут же увяз в глубоком снегу, сделал два отчаянных прыжка, но окончательно увязил в сугробах повозку и вместе с ней себя. Копылов, верно, ехал пьян, но не слишком: он неуклюже в своем дорожном тулупе вылезал из завалившегося набок возка, когда Андрей ухватил его за воротник и другой рукой – за руку, которую купец силился вытащить из-за пазухи. Вовремя он успел схватить Копылова: грохнул выстрел и на свет появился револьвер. Второй выстрел, как и первый, из-за пазухи, был напрасным: подоспевший напарник Сергея вывернул руку купца и револьвер исчез где-то в сугробе. Сбросив тулуп и вырвавшись, Копылов кинулся к дороге, высоко поднимая ноги и увязая в снегу.

      – Стой! –