С любовью, Дракула. Алекс Блэк

магазина, пропуская Киззи внутрь. Я бросил взгляд на затягивающееся тучами небо и последовал за ней.

      Внутри магазин оказался больше, чем я себе представлял. Огромный зал, залитый неестественно белым светом, с покрытым скользкой плиткой полом. Все пространство заполнили ряды вешалок с одеждой, расставленных без какой—либо системы: детские комбинезоны рядом с мужскими брюками, белые рубашки возле женских шляпок и шарфов. У дальней стены – шесть кабинок примерочных.

      Между рядами сновали всего пара человек. Пожилая дама выбирала себе шапку и бомбардировала вопросами высокую консультантку какая ей больше идет: красная, как вино или синяя, как небо (я не шучу, она так и сказала), да молодая семья с сыном лет семи, выбиравшая тому футболки.

      Остальные четыре консультантки стояли возле прилавка, косо поглядывая на меня. Я не удивлялся, но все эти любопытные взгляды порядком раздражали. Даже в девяностые таких фриков не встретишь.

      Киззи потащила меня к отделу с толстовками и сразу выхватила одну темно—синюю, больше похожую на свитер.

      – Как тебе такая? – спросила она.

      Хуже всего то, что прямо на груди был нарисован нелепый «Мазерати», а под ним набор каких—то цифр. Я что, похож на таксиста?

      – Во—первых, рисунок ужасный, – я ощупал ткань. – А, во—вторых, она же совсем тонкая. Насколько я знаю толстовки должны греть.

      – Толстовки должны греть, – передразнила меня Киззи, но все—таки повесила ее на место и принялась искать что—то другое, отодвигая те, что не подходили. Она достала красную толстовку, которая уже выглядела лучше предыдущей, но:

      – Слишком яркая, – решил я.

      Киззи взяла соседнюю и наставила на меня.

      – Эта мне велика.

      Она нахмурилась, вешая еще одну отвергнутую толстовку на вешалку. Взяла следующую, кислотно—желтую.

      – А эта?

      – Серьезно? Она же желтая.

      Киззи тяжело вздохнула, закатив глаза.

      – Тебе хоть что-нибудь нравится? – проворчала она, возвращая желтый кошмар назад.

      – Да. Мои брюки и рубашка.

      – Хорошо, я буду искать.

      Я улыбнулся. Мне нравилось злить ее. Я не столько хотел подобрать себе толстовку, сколько подольше побыть обычным, подольше не возвращаться в четыре стены Кровавого Дома. Не моя вина, что девяносто процентов товара – просто бесполезный мусор. Мне хотелось побесить Киззи, потому что я заметил, что она не может долго злиться. Меня это почему—то ужасно веселило. На какое—то время я забыл, что был рожден Принцем Тьмы, а фамилия моего отца способна выбить землю из—под ног самого бесстрашного.

      – А как тебе эта? – вывел меня из задумчивости голос Киззи.

      Она с трудом достала плотную серую толстовку без рисунков с карманом на животе. Она была мягкой, приятной вид и стоила чертову уйму денег.

      – Мне нравится, – я зачесал волосы назад. Ладони почему—то вспотели. – Но цена кусается. У меня нет с собой столько.

      Вообще—то, у меня вообще не должно было быть денег. Отец не выдает карманные